Алла Калинина - По образу и подобию

— Для чего тебе все это надо, не пойму? Ты ведь даже не влюблена в меня.

— Ну… Это потому, что ты так себя держишь, а если бы ты захотел… Ты ведь такой шикарный парень, Юра, ни у кого такого нет, да девчонки от зависти лопнут, если узнают.

— Прекрати, не будет этого, успокойся.

— Но почему, почему? Спишь же ведь ты с другими, неужели я хуже? Может быть, я одеваюсь не так, но ведь не в этом же дело, правда? Ты потом сам увидишь…

— Нет, я не увижу, не увижу. Да как это могло взбрести в твою глупую голову, Ксения? Ты, темная, ленивая, пустая, безнравственная девица, с чего ты взяла, что вообще когда-нибудь сможешь понравиться хоть одному порядочному мужчине? Неужели ты никогда не слыхала, что кроме порывов плоти есть у нормальных уважающих себя людей еще и потребность в чистоте, приличиях, самоуважении? Или ты думаешь, что все это существует только напоказ, а если никто не увидит, то все люди одинаковые, вроде тебя?

— А разве нет? Что это ты мне отповеди читаешь, как Евгений Онегин?

— Ого! Неужели ты даже «Евгения Онегина» читала?

— В школе проходила, а ты как думал? Только это устарело все и к нашей жизни не подходит.

— Ну конечно, все устарело, потому что Татьяна мужу рога не наставляла, если бы наставила, тогда бы она вам, может быть, и подошла бы за образец, стала бы вполне современная девушка, не один муж — так другой, а еще лучше — два сразу. Так я говорю?

— А вот и не так! Очень ты из себя умного изображаешь. А я хоть и дура в твоих глазах, тоже кое-что понимаю. Конечно, может быть, в жены я тебе и не гожусь, но я ведь про это с тобой и не говорю, сам знаешь. Я к тебе запросто, по-доброму…

— Эх ты, дурища! Иди-иди! Тоже мне соблазнительница! Ты бы научилась зубы по утрам чистить да посуду за собой мыть.

Ксения встала и побрела к дверям, но не ушла, опять застряла, очень ей, видно, не хотелось уезжать из Москвы.

— Ну и пусть, — сказала она, — пусть. А я на тебя все равно и не сержусь. Я не в обиде, потому что ты мне помог и вообще… Только все равно, лопух ты порядочный, никогда не видала таких, чтобы от любви отказывались.

О, слава тебе господи! Она ушла. Впервые я победил. Не себя, конечно, не было в Ксении для меня никаких соблазнов, но хоть обстоятельства! Впервые выстоял, не унизился, не уронил себя, не дал этой пошлой серой волне утопить мою бессмертную душу. Я переменился, стал сильнее, отчего? То ли, что случилось у меня с Машей, так на меня повлияло, или внутренний обет, который я только сегодня дал Лильке, или просто столько гадостей накопилось у меня за душой, что дальше уже невозможно было, дальше они бы меня захлестнули, не знаю. Но я мог с уверенностью сказать себе, что повел себя сегодня с Ксенией правильно, не только по отношению к себе, но и по отношению к ней тоже. Вряд ли она поймет меня, но это и неважно, важно что-то совсем другое. Пусть она хотя бы ощутит сопротивление разумного, порядочного мира всему тому, что она собой знаменует, пусть чувствует, не будет ей легкой дороги. Иначе ей тоже не спастись.

Я снова положил книгу на спинку дивана, снял очки и погасил свет.

— Юра, — тотчас же прозвучал голос из кухни, — а все равно ты очень хороший, добрый человек. Ты не думай, что я не понимаю, я понимаю. Я очень даже горжусь, что мы с тобой вот так… дружим. Ты умный, ты честный, совсем не такой, как другие, ты слышишь? Чего ты молчишь?

— Спокойной ночи, Ксения. — Я улыбнулся и закрыл глаза.

— Спокойной ночи. А жаль все-таки…

Но я не стал ее больше слушать, я засыпал.

И еще один день настал, воскресенье. Ксения нехотя собиралась, обиженная, сердитая, что-то пихала в чемодан, чемодан не закрывался.

— Вот вернешься домой, — учил ее я, — устраивайся на хорошую работу. Сделай вывод из всего, что наворотила, начинай новую жизнь. И сразу найдутся и женихи нормальные, и друзья. Стоит только захотеть!

— Да, захотеть! Я вот захотела, а толку что? Много мне отвалилось?

— Вот дура, да я же не об этом! От кого это тебе отвалиться должно было, кто тебе задолжал? Ты сама, сама должна стать человеком, понимаешь? Заработать свое счастье должна.

— Ага! А Сонечка твоя много себе зарабатывала? Только хвостом вертыхнула, и пожалуйста, ты уже готов!

— Вспомнила, Сонечка! Да Сонечка училась пятнадцать лет, диссертацию писала, за собой следит, не то что ты. Книги, журналы читает, у Сонечки все по последнему слову науки и техники. И между прочим, она тоже не из графьев, деревенская. А ты? Посмотри на себя, на кого ты похожа? Ресницы спозаранку наваксила, а умыться не забыла? А платье, а вид? Ты думаешь, это потому, что у тебя денег нет? Да ничего подобного. Это потому, что летаешь по белу свету, вместо того чтобы поставить перед собой цель и добиваться ее. Захотела бы, так и оделась бы, и человеком бы стала, да тебе это ни к чему, тебе надо поскорее да подешевле. Вот и получаешь свое. Что, не прав я?