Валентина Ермолова - Мужские прогулки. Планета Вода

— Ну, Игорешка, травы зеленые, быть тебе писателем-фантастом! — хохотнул Иван Михайлович. — Какая связь меж водой и твоим гипотетическим Беловодьем?

— Нет, — твердо отрекся Козя от писательского будущего. — Я — как Антон. Я займусь водой.

Лиза невольно вздохнула. Юлька глянула на нее недобро, но и сочувственно. Она задумчиво погладила себя по гладким, зачесанным в тугой узел волосам, хотела что-то сказать, но передумала.

Лиза с горечью ощутила себя чужой здесь. Чужой среди каких-то давних и неоконченных споров, реплик, понятных только посвященным, переглядываний блестящими от возбуждения глазами, дружеского необидного подшучивания, массы сведений, ей неизвестных, — среди этой давней и крепкой спаянности, в которой ей не отказывали, но особенно и не приглашали.

— Я же сказал, есть предположение, что в Беловодье получали тяжелую воду. А у всякого производства есть отходы…

— Чепуха! — еще более яростно и тонко закричала Юлька, потрясая перед носом Кози острым кулачком.

— …ведь мы знаем сегодня, что молекулярная структура воды меняется под воздействием космических факторов — раз, под воздействием человеческой деятельности — два… Ведь наверняка отходы производства попадали в подземные источники, откладывались в ледниковых слоях! В ледниках можно найти следы тяжелой воды, это и будет запись о Беловодье! Понятно?

— Н-нет, н-не очень, — неуверенно отозвалась Лиза и глубоко задумалась.

Ей стало стыдно, что и Козя, и Юлька, и даже Майя — все они знают об Антоне гораздо больше, чем она. Она вспомнила, как Майя сказала о себе, сказала не рисуясь, не хвастая, не в упрек ей, Лизе, просто отмечая данность: «Я умею ждать». Вспомнила и поняла: чтобы остаться на холмах, ей придется кое-чему выучиться. Научится ли она? Сможет ли?

— Эх, и смешная штука — жизнь! — вывел ее из задумчивости голос Путятина. — Скажу я вам, ребятки, вот что… Жизнь — это работа. А посему, люди добрые, пора расходиться, у нас с вами завтра полно работы.

«Военно-религиозная секта Кут Зия Муни пробиралась из Восточного Афганистана в соседний Пакистан. Мы уже сообщали ранее о кровавых зверствах банды в северо-западной провинции Китая Синьцзян. На этот раз страшная дорога изуверов пролегла через памирское плато, где традиционно кочуют несколько десятков тысяч киргизов. Перекрыв горные тропы, взорвав мосты через реки, разрушая все на своем пути, убивая и грабя непокорные аулы, вырезая стада яков и овец, убивая иноверцев, двигались дорогой смерти фанатичные сектанты, кинжалом и пулей проповедуя свои «новые» религиозные взгляды. Остались без крова, без средств к существованию сотни обездоленных семей…

Международная организация Красного Креста уже оказала первую помощь пострадавшим.

Поиски работавшей на Памире и, как уже сообщалось, исчезнувшей бесследно советской геологической экспедиции пока не дали существенных результатов.

По тщательно проверенным данным маршруты банды и экспедиции не пересекались…»

«К вопросу о пропавшей экспедиции: Уполномоченные соответствующие инстанции выступают с категорическим отрицанием появившихся в последнее время многочисленных слухов, как не имеющих под собой оснований. Версия о том, что члены экспедиции воспользовались политическим убежищем в одной из капиталистических стран, не подтвердилась.

Разумеется, не выдерживает никакой критики и объяснение исчезновения советских граждан их якобы уходом в некое легендарное место справедливости и счастья, по тибетским источникам именуемое Шамболой, по русским — Беловодьем…

Поиски продолжаются».

1981—1983

Мы присутствуем при уникальной литературной ситуации: написанное до 1985 года на наших глазах проходит проверку временем. Не потомкам, а нам предоставляется возможность судить, что прошло эту проверку, а что — нет. Суровый суд, но он необходим. И вот уже бывшие «гениальные» произведения кажутся нам конъюнктурой, а произведения, о которых мы слыхом не слыхивали, стали властителями наших дум.

Который год идет «революция в революции». И уже чувствуется усталость, уже хотелось бы практических результатов. Мы их трепетно ждем: какое у нас будет законодательство; наполнятся ли полки магазинов всем тем, что есть даже в слаборазвитых африканских странах; можно ли наконец заменить привычный «образ врага», который мы научились различать в каждом уезжающем «за бугор», на образ человека, осуществляющего своё право выбирать местожительство по вкусу, и многое, многое другое… Поистине, «блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые!».