Татьяна Титова - Несовременные записки. Том 4

Из-за своей размеренности Костя всюду и всегда опаздывает. Никогда не приходит вовремя на встречи, опаздывает на поезда и самолеты, на автобусы и пароходы, месяцами высылает обещанные письма. Но, самое главное, безумно раздражает. В редакциях толстых журналах жизнь до сих пор не по времени замедлена (люди приходят на работу к часу дня, пьют чай, уходят к шести, будто на дворе благостное советское время), но Костя огорошил всех «уральцев» истинно шизофренической степенью этой замедленности. Он приходит на работу не раньше чем в три часа, и через несколько месяцев борьбы Лукьянин вынужден был с этим смириться.

Как и с тем, что Костя, являющий всем своим обликом символ интеллигентности и образованности, так и не получил высшего образования. Однажды он украл из университетского коридора, прямо от кабинета ректора, портреты академика Вронского и писателя Решетникова. За это Костю исключили из УрГУ. Потом, правда, восстановили, но диплом Костя так и не смог сочинить, и до сих пор откладывает операцию сочинения до лучших времен. Что не мешает ему быть грозой преподавателей филфака, которые несут Косте в «Урал» свои заметочки о книжках и спектаклях: он их безжалостно редактирует или вовсе выбрасывает, приговаривая, что толстый журнал требует иного уровня квалификации авторов.

Начал Костя в «Урале» с погрузочно-разгрузочных работ. «Урал» тогда разошелся с СУКИ (Средне-уральское книжное издательство), превратил свой четвертый этаж в доме номер (не помню) на улице Малышева в автономную уральскую республику под названием «Издательство «91» и доверил свою судьбу в руки миллионера Ковязина, героя прозы Андрея Матвеева. Ушлый Ковязин сразу стал перестраивать производственные отношения, в частности, стал заставлять мирных сотрудников «Урала» распространять книжки издательства «91»: например, изданное стотысячным тиражом и еще сегодня, шесть лет спустя, украшающее книжные магазины Екатеринбурга «Бледное пламя» Набокова В. В. Того же Костю направили с этими книжками, что ли, в Тулу, а Костя, не будь дурак, превратил дрянную командировку в отпуск, вернулся через три недели, пах барашком, посмеивался и, что характерно, не продал ни одной книжки.

Ну да, разгрузка. Благодаря новым экономическим отношениям сотрудники «Урала» получили возможность не только готовить к печати рукописи, но и саморучно загружать тираж журнала в большую машину и разгружать его из этой машины на каких-то загородных складах. Ну вот, десять тысяч книжек «Урала» — номера, в котором костина фамилия впервые появилась в списке редакции — загрузили в фургон, а у дверей, внутри фургона, посадили Костю и Толика Гущина, предполагая, что на складах они выйдут и продолжат погруз-разгруз. Фургон тронулся, и несколько тонн журнала «Урал» упали на Гущина и Богомолова, и придавили Гущина и Богомолова к двери. Гущина, впрочем, придавили меньше, он заколотил кулаком в воздух, фургон тут же затормозил, пострадавших извлекли из-под завала. И хотя это продолжалось буквально несколько секунд, Костя уже успел потерять сознание, грудная клетка его деформировалась внутрь, и ее пришлось выпрямлять медицинским образом в стационарных условиях.

Главное занятие Кости — придумывание и вычитывание историй. Если он слышит от В. Турбина, что Бахтин не убивал тараканов, предполагая, что в одного из них переселится после смерти его, Бахтина, душа, он тут же предполагает, что отличить таракана-Бахтина от просто тараканов легко: таракан-Бахтин должен не иметь половины ног. Если он слышит, что в ходе «Дней Курицына в Екатеринбурге» группа энтузиастов хочет взять у меня сперму для «Банка спермы», он предполагает, что один из авторов идеи, Сережа Анашкин, известный своими гомосексуальными склонностями, сам захочет быть банком спермы. Сперму, то есть, придется сдавать непосредственно в него. Причем Костя не способен остановиться: в следующую секунду он начинает фантазировать на темы «Золотонефтьспермыбанка» и «Уралспермыбанка». Эта его генеральная способность — во всяком лингвистическом случае находить поводы для безумной истории — усугубляется общеекатеринбургским пороком: превращать жизнь в нескончаемую абсурдную болтовню и притягивать больший и больший абсурд.

Заслуги Кости перед отечественной словесностью общеизвестны. С его приходом в «Урале» стали твориться разнообразные чудеса — при публикации романа Сальвадора Дали «Темные лики» в оглавлении было указано «Сальвадор Дали. Светлые дали» — подробный рассказ о которых, впрочем, я предполагаю осуществить в главе про редактора «Урала» Валентина Петровича Лукьянина.