Валерий Генкин - Повесть о печальном лемуре

Казалось бы, образование, начитанность, осведомленность в разных течениях искусства, философской мысли и прочем не только раздвигают границы мира, придают ему особую занимательность, пробуждают мысли необыкновенные, увлекают, подводят к неожиданным обобщениям, сближениям, обостряют интерес к самого разного рода явлениям и событиям, происходящим или совершаемым в этом широком мире, но и с неизбежностью умягчают нравы, толкают к милосердию, доброте, а то и самоотвержению ради… Ну и все такое прочее. Чушь! Ни хрена не умягчают. Вот взять, к примеру, образцово-показательных вурдалаков, ни в грош не ставящих жизни людей вообще, а уж от них зависящих и подавно, ради достижения всеобщего вурдалачьего блага. Речь идет, как можно догадаться, о пламенных борцах за счастье всего человечества или, в лучшем случае, какой-то его части. Ну если отложить на время таких маргинальных типов, как, скажем, Пол Пот (неплохо образованный чувак, классическое образование в католической школе, Парижский университет, что-то там радиоэлектронное) с его свояком Иенгом Сари (Парижский институт политических исследований в анамнезе, сам Жан-Поль Сартр недурно о нем отзывался), или, скажем, Че Гевару (медицинский факультет университета, страсть к чтению с юных лет, основательное знание и незатухающая до смерти любовь к французской и испанской поэзии), то вот какая картина получается. Все якобинские вожди — Робеспьер (Парижский лицей Людовика Великого, адвокат), Марат (Эдинбургский университет, медицина и много чего еще), Дантон (коллеж в Труа, изучение права в Париже, адвокат), Демулен (одноклассник Робеспьера, адвокат), Сен-Жюст (Реймсский университет, факультет права), Кутон (там же) — ну все как на подбор блестяще образованные и талантливые и при этом напрочь лишенные простого свойства, весьма нелишнего в обиходе: человечности. Ну а наши? Образованные и среди них были: Ульянов (гимназия с золотой медалью, экстерн юрфака Петербургского университета), Чичерин (историко-филологический факультет того же университета), Луначарский (курс философии и естествознания в Цюрихском университете), даже Джугашвили (неполных, но целых пять лет Тифлисской духовной семинарии — не так уж мало) и Бронштейн, который Троцкий (вполне солидное училище Святого Павла в Одессе). А Сосо Джугашвили и стихи писал — по мнению Ильи Чавчавадзе, знающего толк в поэзии, очень даже неплохие. Правда, судить по переводам трудно, но вот это вроде бы по-русски написано, через четыре года после войны и за четыре года до смерти:

М-да, а может, это липа, или, как сейчас говорят, фейк.

А вот стал бы Сосо Джугашвили поэтом с благословения Ильи Чавчавадзе, а Адольф Гитлер — художником с благословения Густава Климта, весьма высоко оценившего его дар, глядишь, и весь двадцатый век на земле прошел бы иначе. Или другие нашлись бы? Ох нашлись…

Но дальше в основном пошли людишки попроще: ЦПШ, земские школы-трехлетки, в лучшем случае рабфак (у Хрущева) — это Каганович, Ворошилов, Калинин… И что? А ничего — образование и талант никак не определяют нравственность, ну ни капельки. И напротив, упырь невежественный, туповатый угробит несколько человек, а талантливый, высокообразованный, да еще с этой — с харизмой — вдохновит массу упырей попроще на такую кровавую баню…

Любопытно было бы проследить, не связаны ли крайняя жестокость и фанатизм борцов за всеобщее счастье с какими-то физическими (с психическими — несомненно) изъянами. Ну что тут на поверхности: сухорукость, оспинки, что-то там с пальцами на ногах у Сталина, крипторхизм у Гитлера, паралитик Кутон — нет, явно статистики не набирается. Видимо, в производстве этих субъектов участвуют более сложные механизмы. Они и определяют кому куда.