Валерий Генкин - Повесть о печальном лемуре

Но время шло — и, как известно со слов Бориса Леонидовича, старилось, и вот, случился научно-технический переворот. Тогда-то в разнеженной Англии мистер Олкок и придумал ее, туалетную бумагу, тот самый пипифакс — правда, он назвал ее «бумажные бигуди». Дело было в конце девятнадцатого века, в восьмидесятые годы. И пошло-поехало, американцы открыли первую фабрику по выпуску этой бумаги, а уже немцы догадались свернуть бумажные ленты в рулон — был такой умник Ханс Кленк. Стал выпускать рулоны на тысячу листков, отделенных друг от друга перфорацией, чтобы легче отрывать. Да, видно, поначалу у него не все получалось. По этому поводу дед даже рассказал Виталику такой анекдот. В одной стране выпускали самолеты, у которых то и дело отламывалось крыло и всегда в одном и том же месте. Инженеры ломали головы и логарифмические линейки, пытаясь найти, в чем тут дело, и все в пустую: крылья как отламывались, так и продолжали отламываться. И тут один старик (сами знаете какой национальности) посоветовал как раз в опасном месте по всей ширине крыла сделать перфорацию. Да вы сбрендили, возмутились инженеры, но решили попробовать. И что бы вы думали — перестало ломаться крыло. Но как же старик об этом догадался? Призвали его и спросили: как, мол, ты, не имея ни знаний, ни опыта, до такого додумался? А тот в ответ: господа, вам когда-нибудь удавалось оторвать пипи-факс по перфорации? Понимаете, к чему я клоню?

А еще Ханс дал своему изделию имя Хакл ( Hackle ) — по первым буквам имени и фамилии. Тогда скромным барышням не придется говорить продавцу: «Дайте мне два рулона туалетной бумаги» (барышни, как известно, не какают, фу), а просто просят продать им парочку хаклов.

Ну а Виталик и его соотечественники так и продолжали мять и теребить газетные клочки аж до конца шестидесятых годов, когда наконец-то наши власти закупили в Британии оборудование и в Ленинградской области на Сясьском комбинате начали изготавливать туалетную бумагу.

Именно в эту пору (и, видимо, поэтому) мы вступили в эпоху развитого социализма.

Что позволяет поменять тему.

разговора заигравшиеся старики могли в любой момент.

— Скажи-ка, мой ученый друг, откуда пошел пламенный лозунг, призвавший пролетариев соединяться? — спрашивал ВИ.

— Ну так это Карл с Фридрихом в «Манифесте» вроде написали, нет?

— Что это вы все Карлу шьете такие глупости. Щас, соединятся они, пролетарии. Да они как убивали друг дружку, так и убивают и, с печалью предвижу, продолжат это дело, как и все прочее непролетарское население. Против природы человечьей не попрешь. А это Proletarier aller Länder, vereinigt euch! придумал другой Карл, Шаппер. Был он помоложе Маркса, в университете подружился с Бюхнером, заразился левыми идеями и стал совершенно оголтелым революционером. Он и Маркса с Энгельсом привлек в свой «Союз справедливых», и «Манифест» они написали по его поручению. С ними Шаппер то ссорился, то мирился — сам-то он был куда радикальнее. А потом вся эта публика обосновалась в Лондоне и породила Первый интернационал. Ну ладно, а религию опиумом для народа кто, по-твоему, назвал? Или тоже Маркс?

— Ну да, я-то по скудости образования так и думал. — Миша изобразил крайнее смущение, опустил глаза и поковырял носком правой ноги землю.

— Учить вас, молодых, надо. — Виталий Иосифович действительно был старше Михаила Сергеевича на полтора месяца. — Начнем с того, что предлог «для» туда вставили Ильф с Петровым: «Почем опиум для народа?» — спрашивал Остап отца Федора через замочную скважину. В оригинале там просто «опиум народа». Еще в восемнадцатом веке, когда Маркса на свете не было, маркиз де Сад с Новалисом религию с опиумом сравнивали, а буквально афоризм «Религия — опиум народа» сочинил Чарльз Кингсли, сам, между прочим, священник, и имел он в виду не дурман, а успокоительное средство: мол, вера призвана помочь беднякам переносить тяжкие лишения. А Маркс с Кингсли был хорошо знаком, у него эту фразу позаимствовал да и вставил куда-то, а там и пошло-поехало…

Вообще-то основоположникам этим много чего лишнего приписали, да они и сами норовили прибрать к рукам что плохо лежало. В тот же «Манифест», скажем, воткнули про цепи, кроме которых пролетариату терять нечего, — ну чистый плагиат, это сказал еще Марат, но на него эта сладкая парочка не сослалась. А формула «от каждого по способностям, каждому по потребностям» в Марксовой «Критике готской программы» списана им у Луи Блана, который тоже не сам ее сочинил, а выудил у Этьенна-Габриэля Морелли, который лет за сто до Блана с Марксом, начитавшись Руссо, предположил, что в обществе будущего (до чего проницательный) каждый человек будет трудиться в меру своих сил и талантов, а получать за это не по результатам труда, а все, что ему нужно. Похоже, вся эта революционная братия довольно воровата. И не только марксисты. Их предки, головорезы и упыри, возглавлявшие кровавую бойню под названием Великая французская революция, самые сладостные для народа лозунги, произнесенные главным упырем Максимильеном Робеспьером — свобода, равенство, братство, — утащили у вольных каменщиков, масонов.