Хэрриет Эванс - Сад утрат и надежд [litres]

– Это не твоя забота, доченька. Все будет о’кей, я обещаю. Все проходит, все когда-то заканчивается, Би, запомни это.

– Все?

– В общем-то, все. Ну да и как может быть иначе?

На следующий день объявился Сэм Хэмилтон.

«Одна кандидатура у нас отпала. Вы сможете приехать для интервью? – Сэм».

В картинных галереях всегда свой, особенный запах; Джульет никогда не могла определить, из чего он состоит. Возможно, это льняное масло, или особая моющая жидкость, или новые ковры. Что-то свежее и чистое. В общем, он ей нравился.

Ей было приятно сидеть в белом чистом офисе Сэма Хэмилтона; шум улиц Оксфорда туда не доносился, зато слышалось пение птиц. В офисе «Даунис» пахло пылью от старинных книг и тяжелым парфюмом. Она вздохнула и посмотрела в окно на маленький двор, где желтые фестоны зимнего жасмина обвивали поручни. По дороге Джульет уговаривала себя. Держись спокойно. Говори только по делу, без пустых слов. Возможно, теперь он стал приятным человеком. Не упоминай о Джинни .

Сейчас она снова повторила это. Держись спокойно. Возможно, он стал приятным … Тут дверь открылась, и вошел Сэм Хэмилтон, протягивая к ней руку:

– Привет, Джульет. Доброе утро, спасибо, что приехала. Извини, что заставил тебя ждать. Важный звонок… – Он крепко пожал ей руку и обвел ее бегающим взглядом. – Значит, это ты. Эй. Ты совсем не изменилась.

Джульет встала, пожала ему руку и вгляделась в него, не показывая удивления, поскольку она, в свою очередь, не узнала бы его на улице. Тогда он был фанат гранжа, худой канадский мальчишка с длинными, свисающими на глаза патлами, с рюкзаком, в сандалиях «биркеншток» и толстых альпинистских носках. Его волосы, по-прежнему темно-каштановые, почти черные, теперь были коротко острижены. Он был очень высоким и одет в прекрасно сшитый темный костюм и рубашку с открытым воротом.

К собственной досаде, она услышала свой голос.

– Ну… конечно, это я. Тут только одна Джульет Хорнер, историк искусства. Неужели ты думаешь, что тут их много?

– Я думал, что много. Ох, конечно. Помнится, ты всегда считала, что у тебя необычные имя и фамилия. – Он сел и жестом пригласил ее сделать то же самое, и она видела, что ему нравилась такая ситуация. – Так как ты поживаешь, Джульет?

– Спасибо, нормально, – ответила Джульет и внезапно добавила: – Я… мне казалось, что ты был меньше ростом. А ты высокий.

Он отвинтил колпачок авторучки и что-то нацарапал в лежавшем перед ним блокноте.

– Да. Честно говоря, в колледже я тосковал по дому и отвлекал себя, слушая Бретта Андерсона и подражая ему. Это означало, что я сильно горбился. Поп-звезды из нашего колледжа и гитаристы в Сиэтле никогда не стояли прямо. – Он пожал плечами. Она заметила, что иногда ему падал на глаза небольшой локон, почти как отсыл к его былому увлечению гранжем.

– Тогда вокруг было полно грязных шевелюр, – сказала Джульет. – Нет, я не имею в виду тебя. Тогда и сейчас. – Она осеклась, сообразив, что, несмотря на свою психологическую подготовку в машине, она уже ухитрилась за девяносто секунд разговора с ним сказать три неприятные вещи. – Послушай. Большое спасибо, что ты встретился со мной.

– Конечно, о чем ты говоришь? Я все равно бы тебя разыскал, если бы ты даже не написала мне.

– О. Что ж, ты очень добр ко мне.

– Это не доброта. Мы будем очень рады получить сотрудника твоего калибра. – Он снова улыбнулся и постучал авторучкой по столу. – Что-то я не помню, чтобы ты была в Оксфорде такой застенчивой.

– Я не застенчивая, – ответила Джульет, мечтая в душе, чтобы рассеялась странная энергия этой комнаты и она могла бы сосредоточиться. Возможно, ее приезд сюда был ошибкой.

Сэм Хэмилтон считался среди ее подруг самым заносчивым из всех, кого они знали. Когда он бросил ее подружку Джинни после четырех свиданий, он заявил, что она вполне умная по сравнению с ним. Такая сомнительная похвала – «вполне умная» – стала их любимым выражением, когда им хотелось что-то обсмеять.

Он приехал из Канады как стипендиат Родса [3] Престижная английская стипендия для учебы в Оксфордском университете для выдающихся молодых людей из США. в их сравнительно обшарпанный колледж в Оксфорде и был единственным, кроме самой Джульет, кто восхищался викторианским стилем зданий: арками в духе архитектора Пугина, лиловыми камнями, деревянными панелями, введенными в моду Далбитти. Сэм тоже изучал историю искусства, и в результате через год после того нашумевшего разрыва с Джинни и слов «вполне умная» Джульет с досадой видела, что постоянно оказывалась рядом с ним.