Джилл Симс - Почему маму всё достало [litres]

Шатаясь, спустилась на первый этаж, чтобы выпустить собак на улицу по их собачьим делам. Запустив их обратно в дом, я под осуждение Джаджи и удивление Барри прошла по Тропе Позора, проложенной мной вчера по всему дому, проверяя, не разувалась ли я в такси, донесла ли до дома сумку/кошелек/телефон, закрыла ли дверь на замок, морщась и щурясь от болезненно-яркого дневного света, придерживая двумя руками свою тяжеленную голову, чтобы она не свалилась с плеч.

Все мои пожитки были на месте. Правда, я не сразу нашла туфлю и даже открыла входную дверь, чтобы посмотреть рядом с домом, но солнечный свет на улице был так неумолимо ярок, что долго смотреть на улицу я не могла, а вторая туфля оказалась на полке для шляп – либо я танцевала канкан, либо приняла туфлю за шляпу. Блииин! При мысли о канкане меня накрыло волной стыда, потому что я вспомнила, что не могла вчера уняться, пока не продемонстрировала всем соблазнительное и очень сомнительное движение под названием стрип-шпагат, в котором застряла наглухо, так что Колину пришлось вытаскивать меня из него руками и ногами. Телефон сдох, хотя я на автопилоте воткнула в него зарядку, а зарядку воткнуть в розетку уже не смогла, пришлось доводить дело до конца сейчас. Как только батарейка ожила, стали доноситься звуки приходящих шеренгами сообщений, что вполне ожидаемо после бурной ночи.

БИИП! – «Ну и как мы себя чувствуем сегодня?» – Отвали, Сэм, хреново!

БИИП! – «Когда мы уехали? На чем мы домой поехали?» – Кэти, я собрала весь свой эмпирический опыт в кулак, чтобы обувь свою отыскать. А ты тут спрашиваешь, каким образом вы домой попали. Ты не помнишь мой стрип-шпагат? Как думаешь, Джек был неприятно поражен или сражен наповал?

БИИП! – «Было круто! Чо думаешь о Джеке?» – Какого хрена ты принес текилу, ты же знаешь, как она на меня действует?

БИИП! – «Вы там чо, все лицом в салате? Как я вам завидую!» – Ничего, Ханна, не переживай! Как только освободишься от бремени, мы все обмоем твоего малыша и накидаемся до поросячьего визга!

БИИП! – «Привет, это Джек, мы вчера познакомились. Я прост хотел сказать…»

Ёкарный звездец! Что же я там вытворяла? Что я ему наговорила? Какими словами, может, обложила или даже нанесла телесные повреждения?

Пока закипал чайник, я старалась вникнуть в смысл незаконченного сообщения Джека и мучительно сдерживалась, чтобы не блевануть в раковину. Он думает, что я так вчера надралась, что не помню, кто был на вечеринке (небеспричинное предположение, резонно признала я, и еще одна горячая волна стыда накрыла меня при воспоминании о шпагате). Что он хотел сказать? Что я просто стыдобище и мне надо быть поскромнее? Или что ему понравились мои кульбиты и он хочет еще? Или что в моем возрасте надо бы аккуратнее со шпагатом? Или что я остроумная, очаровательная и изысканно флиртую и он влюбился по уши и не мыслит своей жизни без меня? Или после того, что случилось вчера ночью, он оформляет ограничительный ордер и теперь, если я приближусь к нему на сто метров, меня арестуют? Честно говоря, учитывая, сколько текилы было выпито вчера, вариантов развития событий было немерено!

Я прихлебывала потихонечку чаек с надеждой, что он плавно польется вниз, и мучительно гадала, что могло быть в оставшейся части сообщения Джека, как вдруг на пороге дома объявились мои дети.

– Вы что здесь потеряли? – спросила я в изумлении. – Вас не должно быть здесь до сегодняшнего вечера.

– У ОТЦА СПРОСИ, – крикнула Джейн, в ярости взбегая вверх по лестнице к очумевшему от радости Барри.

– Что? А где ваш отец? Питер, что произошло?

Питер уже с головой нырнул в холодильник, но на минуту вынырнул, чтобы сказать: «Джейн поругалась с папой и захотела вернуться домой, а я подумал, что неплохо бы заодно с ней вернуться, потому что у папы в холодильнике пусто, и еще мне нужно, чтобы ты написала объяснительную, почему я не сделал домашку по французскому».

– Это еще почему? Ты почему домашку не сделал?

В этот момент в дверях показался Саймон.

– Господи! – прошептал он. – А с тобой что случилось?

– Похмелья у женщины не видел? – ответила я как можно надменнее.

– Ах да, дети говорили, что ты собиралась в гости к Сэму и Колину вчера. Вижу, ты вдоволь повеселилась, пока я сидел с детьми, как нянька.

– Я повторю тебе в последний раз, самый распоследний раз, Саймон, – тихо сказала я (говорила я тихо только потому, что из-за похмелья не могла вынести громкого звука даже собственного голоса). – Со своими детьми ты не нянька. Это твои родные дети. Ты их отец, родитель ты их, вот ты кто!