Евгений Гришковец - Водка как нечто большее [litres]

Японцы своё саке нагревают и тёплым пьют. Страшно даже подумать о таком способе употребления водки.

Множество, великое множество факторов, деталей и нюансов указывают на то, что водка могла быть создана, задумана и рождена только в наших пределах и нашим человеком.

Поляки претендуют… Умеют делать. Но для того, чтобы из глубин жизненных процессов, жизненного уклада и условий родилась водка в её безупречном виде, необходим бескрайний простор. Простор в Польше есть, но до бескрайнего ему далеко. Может, поэтому поляки так претендовали на наши просторы?

Кочевник знает бескрайние просторы, но для того, чтобы сделать водку, простор должен быть родным и чтобы где-то в этом просторе был дом родной, речка студёная, родная, поле родное, лес, околица, поворот дороги… Свой! Особенный! Кочевнику же нужен путь. Кочевник – он и есть кочевник. Для того чтобы сделать водку, нужно останавливаться.

А наш человек… Выпьет он водочки да и запоёт… Может, и не был он нигде, кроме города, посёлка, деревни, где родился и вырос, не видел толком ничего, не летал за границу, не посещал столицы своей, никогда всерьёз не думал о дальних дорогах, не запрягал коня или вообще живого коня видел только изредка и знать не знает, как к нему подходить… Но выпьет – и запоёт про мороз, про коня, про жену, которая ждёт дома… Запоёт, почувствует себя ямщиком, замерзающим в далёкой глухой степи, запечалится человек, всплакнёт по своей жизни, пустит слезу хмельную и чистую да и выпьет ещё водочки.

Согревала она, родимая, путников, успокаивала, давала надежду, сокращала вёрсты, ускоряла путь, приближала дом… Да и продолжает это делать.

Сел человек в поезд в Новосибирске, достал и выложил на стол то, что собрали ему в дорогу, познакомился с попутчиком, открыли они по такому случаю бутылочку… Раз – а вот они уже и в Омске! В Омске вышли они на перрон, подышали воздухом, дождались, пока поезд тронется, вернулись в купе, открыли, налили – вот тебе уже и Челябинск!

В поезде дальнего следования Новосибирск – Адлер можно, конечно, пить виски или ром… Но на столике в купе рядом с курицей в фольге, консервами и порубленной колбасой, среди скорлупы яичной, на газете, бутылка виски или рома будет выглядеть неорганично, вызывающе, неуместно, глупо, противоестественно.

А водка? Если путники ведут себя спокойно, солидно, не шумят, так почему бы и нет? Кому же она мешает? Как без неё? Если страна такая огромная?

Самолётом?

А если человек летать боится? Да к тому же алкоголь в самолётах и аэропортах запретили. Это раньше человек мог выпить в столице, раз – и он уже в Хабаровске или наоборот… Водка сокращала тысячи километров, стирала часовые пояса… А кто-то без этого летать не может, страна же огромная!

Вне нашей географии человек наш может даже и вовсе не желать выпить водки. Порой сама мысль о ней на жарком пляже у ненашего моря может вызвать содрогание и неприятные мурашки по спине. Неуместна она, родимая, там, на чужбине. Нет там для неё условий, нет посуды, нет нужной компании, а главное, настроение там не водочное.

Или в лондонском баре паче чаяния наш человек в таковом окажется и увидит среди прочих бутылок знакомую, стройную, беленькую, в привычных одеждах… Обрадуется он бутылке водки как земляку, как давно не виденному соотечественнику, улыбнётся, потеплеет его лицо, но закажет он всё же скотч, или бренди, или что-то с джином… Поймёт он, что не хочет он пить родимую у барной стойки тёмного дерева, у которой он сам, как и водка, только гости, только вкрапление чего-то нездешнего в местный уклад… Поймёт он, что если пить водку, то нужны к ней друзья-приятели, закуска, тема для разговора и уж точно не лондонский пейзаж за окном.

А когда будет возвращаться наш человек домой восвояси из другой, чужой, страны, купит он в аэропорту чего-нибудь местного… Местной виноградной граппы, или ципуры, или чего-нибудь анисового: ракии, пастиса или узо, а то и ещё чего-нибудь более экзотического… Прихватит вина, оливок, сыру, местной колбасы… Или от щедрот купит бутылку чего-нибудь дорогого, многолетней выдержки. Повезёт он это с собой, чтобы угостить друзей, рассказать о том, как путешествовал, отдыхал, и проиллюстрировать свои фотографии и рассказы «ихними» напитками и вкусами.

Соберёт он друзей, заведёт рассказ о том, что видел, едал и пивал, будет живописать… Но скоро увидит и поймёт, что не очень внимательно его слушают, из вежливости смотрят фотографии, без восторга едят и пьют им привезённое. Почувствует наш человек, вернувшись в родную географию, что рады друзья ему лично и его возвращению, а не его рассказам и гостинцам. И увидит, что передёргивает их от привезённых крепких и не очень крепких напитков.