Николя Матье - И дети их после них

– Ничего я не знаю. И с этими людьми никогда не имел дела. В чем проблема-то?

Кузен пояснил в двух словах. Про тусовку, про то, как туда заявился Хасин. Про пропажу мотоцикла. Про их подозрения. Услышав про байк, Гранд восхищенно присвистнул.

– Вот как узнает твой папаша…

– Ты точно не можешь с ними поговорить?

– И что я им скажу? Вы же даже не уверены, что это они.

После этих слов вся затея показалась им абсолютно бессмысленной. Кузен еще побарахтался для вида, потом разговор сам собой сошел на нет. Снова стало слышно, как гудит под ударами металлических шариков завод. Приставив ладонь козырьком ко лбу, Гранд пытался что-то разглядеть. Потом снова повернулся к ним.

– Ладно. Угощу-ка я вас. Так-то лучше будет.

Ребята подумали, что он поставит им еще по пиву в «Заводе», но вместо этого он повел их к себе. Жил он совсем рядом. По направлению к кладбищу. Отказаться ребята не посмели.

По дороге Антони все думал о тех пацанах-полуидиотах, которые добивали завод. Они жили в крошечных поселках, сгрудившихся вдоль пустых дорог с разваливающимися старыми фермами, заброшенными почтовыми отделениями и старой рекламой моющих средств на стенах. Неизвестно почему, но все, кто жил в этих местах, были похожи друг на друга, у всех были непропорционально большие головы, стрижка под ноль и оттопыренные уши. Зимой их было не видно, но как только наступали хорошие денечки, они объявлялись в городе на своих переделанных тачках и тарахтящих мопедах. В центре они ходили по стенке, но в привычной для них обстановке это было нечто. Рассказывали, что они едят собачатину, даже ежей. В начальной школе Антони общался кое с кем из этих. Жереми Югно, Люси Крепер, Фред Картон. В общем-то, неплохие ребята, но уже обозленные, задиры и драчуны. После начальной школы их больше не видели. Видимо, до совершеннолетия их держали где-то в спецучреждениях. Потом они жили маргинальной жизнью на пособия, подворовывали, спали кто с кем, невзирая на родство, лупили друг друга и время от времени производили на свет какого-нибудь отморозка, наводившего страх на всю округу.

Маню жил под самой крышей, и там было еще жарче, чем в кабаке.

– Устраивайтесь, – сказал Гранд, указывая на раскладной диван.

Затем распахнул настежь окна. Ребята уже обливались потом.

На полу в корзине спал какой-то бобик, тяжело дыша во сне. На выступавших из стен балках валялось несколько книжек в мягких обложках, африканские безделушки, в углу висел «ловец снов». Больше в комнате ничего особенного не было, большое оранжевое кресло да постер фильма «Подземка» на стене. Одна кнопка выпала, и верхний правый угол постера загнулся вниз.

Маню отошел к кухонному уголку и вернулся оттуда с упаковкой пивных банок из «Альди». Это была «Пятидесятка», та еще моча, но из холодильника. Он взял себе одну банку, оставив весь пакет на низком столике, и опустился в кресло.

– Пейте, пока холодное.

Ребята послушались. Пиво было ледяное. Блеск!

Поставив банку на стол, Маню развернул кресло, чтобы почесать за ухом собачонку, по-прежнему спавшую в корзинке. Это была маленькая рыжая с черным дворняжка с острой мордочкой. От его прикосновения песик вздохнул, и Маню налил ему немного пива в плошку.

– Хочешь выпить?

Он поднес посудину к песику, тот с сомнением приоткрыл глаз, лакнул два-три раза, и голова его снова упала на дно корзинки.

– Бедная псина. Дрыхнет целыми днями от этой жары.

Затем он включил музыкальный центр. Какой-то тип запел «Я прекрасно могу без тебя обойтись». Это было то что надо, и Маню прибавил звук.

– А у тебя клево, – сказал кузен. – Я и не знал, что ты разъезжал по свету.

– Еще чего! Три четверти этих штучек куплены в Сент-Уэне. Одно время я без конца туда мотался. Чуваки сплавляли мне всякое дерьмо тоннами.

Маню сделал большой глоток и аккуратно поставил банку обратно на мокрый кружок, оставленный ею на столике.

– Ну да, мне здесь удобно. Для дочки есть комната. От центра недалеко. Но мне на это плевать. Только вот летом от жары подохнуть можно.

Кузенам было страшно неудобно: раскладной диван, на котором они сидели, оказался жестким, как деревяшка. Гранд попивал пиво, с явным удовольствием наблюдая их муки.

– Вы в порядке?

– Ага.

Потом, вдруг посерьезнев, он наклонился к ним:

– Знаете, из этих Буали я знал главным образом кузенов, когда работал в «Эскаль». С Саидом мы вместе сидели. Ну перекинулись парой слов раз-другой, вот и все. А с малышней – вообще ничего. Я же теперь тихо сижу.