Даниэль Сальнав - Сибирь

Вездесущность Ленина просто загадочна: убрать и уничтожить все его памятники — это просто невероятные издержки. Или пусть бы они оставались как символ русского величия, как разделяемая всеми русскими уверенность, что Россия одарена какой-то непобедимой мощью. Чем-то мистическим и глубоким, что не имеет названия, но что само собой непременно существует? Еще Горький в начале XX века в одном странном рассказе «Страсти-мордасти» вкладывает в уста двух персонажей следующий разговор о России. Есть две столицы, говорит один, а провинция везде живет своей собственной жизнью. Нет, говорит другой, есть что-то, что их объединяет. Что? Некая основа. Добро, зло? Трудно сказать, но что-то есть.

После завтрака, состоящего из вкусных блинов, я присоединилась к своим товарищам, один из которых уже фотографировал Ленина, в то время как остальные гуляли по площади. Ленин с непокрытой головой протягивает вверх правую руку, придерживая левой свое пальто. В Петербурге перед Финляндским вокзалом он стоит на броневике, приведшем его в Россию. Его правая рука протянута к встречающим его рабочим Петрограда, а левой он держится за вырез своей жилетки.

Один из старых советских анекдотов вкладывает в его уста слова: «Хороша ткань? Немецкая!» Памятник недавно установлен после реставрации. После взрыва в апреле 2009 года сильно пострадала его задняя часть… Я двигаюсь к набережной. Справа меня Ока, не Волга. Сзади я ощущаю театральный жест Ленина. А в отдалении целый караван-сарай серебристых крыш. Сыро, свежо, ветрено.

Коллективные сборы к отъезду всегда несколько длинны. Мне не терпится вновь увидеть кремль, широко раскинувшийся на равнине вдоль реки, большие мостовые, эти широкие и прямые улицы, окаймленные с обеих сторон деревянными домами. Под монотонное урчание автобуса я набрасываю свои заметки. Нижний Новгород, 1 382 115 жителей, пятый город России, областной центр. (Небольшая полезная справка о разнице между республикой, областью и краем: после распада Советского Союза образовалось Содружество Независимых Государств (СНГ), и Россия стала его частью, но в ранге государства — преемника СССР; она сама представляет собой федерацию республик (Татарстан, Чечня, Бурятия), краев (территорий), как, например, Красноярский, и областей (регионов), как Нижегородская область, городов федерального подчинения (Москва и Санкт-Петербург) и округов (автономных этнических районов). Административно все это делится на семь федеральных округов. Вот несколько, простите, длинно, но мы к этому больше не вернемся, а разобраться кое в чем это нам поможет.)

С 10 до 13 часов. Наконец-то наш автобус заполнен, гид на месте, мы отъезжаем. Экскурсия, однако, начинается очень странно. Гид останавливает автобус на заросшей травой обочине и начинает нам долго описывать то, что мы спешим увидеть.

Вспышка коллективного протеста вырывает меня из задумчивости. Мы вновь поехали. Современный город легко открывает свои старинные очертания, так как погода хорошая, улицы пусты, все уехали на дачи. Тяжело смотреть на эти старинные деревянные дома, чувствуется, что они больше никого не интересуют и скоро исчезнут один за другим. Однако именно они придают необъяснимый шарм этим громадным улицам, называемым по-русски шоссе. Далее дома купцов, среди которых дом Голицына, сделавшего огромное состояние на соли. Не из той ли это семьи генерал-губернатора Москвы, мать которого Наталья Петровна узнала от графа Сен-Жермен секрет выигрыша в карты. И послужила прообразом пушкинской «Пиковой дамы». Фамилия Голицыных числится также в списках декабристов, сосланных в 1836 году в Киренск Иркутской области. И кто-то из Голицыных похоронен на русском кладбище в Сент-Женевьев де Буа… Во время своего пребывания в Нижнем Новгороде (очень, впрочем, краткого) именно у Голицыных проводит его маркиз Кюстин. Он мало передвигается, и я не уверена, что он многое успел увидеть. Однако именно видение Кюстина до сих пор пронизывает наше восприятие России. В его глазах все помещается в одной фразе: «Жизнь русских самая несчастная из всех народов Европы».

Еще несколько деревянных домов, многие из которых обветшали и обросли густой зеленью. А на тротуарах в тени огромных деревьев большие бочки с квасом, холодным и восхитительным.

Церкви меня не очень волнуют, особенно храм Рождества Христова, который кажется мне уж слишком вычурным, как австрийский или мексиканский барочный дворец. Как и Успенский собор и храм Благовещения — я с трудом представляю их пространственную организацию и не понимаю, как в плане они образуют крест. Единственное, что меня несколько позже впечатляет, несмотря на свой крепостной вид, это первая нижегородская церковь святого Архангела Михаила.