Тэффи Бродессер-Акнер - Флейшман в беде [litres]

– Как банально, – сказал Тоби жене на свадьбе, которую справляли в отеле «Уолдорф Астория». Они ели клубнику в шоколадной глазури. Бывшие сотоварищи Бартака по студенческому братству исполняли греческую песню – приветствие жениху. Кто-то рассказал Тоби, что на предыдущей свадьбе Бартака они пели то же самое.

– Не знаю, – сказала Рэйчел. – Мне кажется, человек должен быть с тем, с кем он счастлив. Ведь для каждого где-то на свете существует пара, правда?

– Да, но это значит, что для каждого существует один человек, а не два.

– Откуда ты знаешь? – сказала она. – Посмотри, у меня ничего не застряло в зубах?

Джоани молода, но не ребенок. Двадцать пять лет – это… погоди. Стоп. Тоби запретил себе развивать эту мысль дальше. Вот так люди и вляпываются: секунду назад ты думал про Джоани как свою студентку, потом решил, что она уже не ребенок, и не успеешь оглянуться, как вы уже пошли чего-нибудь выпить, а потом ты трахаешь ее в грязной квартирке в Куинсе, где она живет с соседями. Или нет: он начнет с настоящего свидания, по всем старомодным правилам. Они будут встречаться втайне, потом, когда она окончит учебу на клинического ординатора, подождут несколько месяцев и обручатся, а потом поженятся. Если они объявят о своих отношениях в форме помолвки, вместо того чтобы просто поддерживать туманный полузаконный статус бойфренда и герлфренд, никто не осмелится намекнуть…

Плямкнул телефон. Жизнь Тоби стала осмысленной! Он посмотрел на экран. Там было сообщение от секретарши Бартака с просьбой зайти к нему как можно скорее. Еще больше осмысленности!

– У меня встреча с доктором Бартаком, – сказал он.

– Это ничего. Можно потом… Мы с Логаном расстались.

Он остановился:

– Очень жаль слышать. Я надеюсь, у вас есть с кем об этом поговорить.

– Я думала… я не знаю. Я знаю, что вы только что развелись, и я знаю, что это не то же самое, но мне плохо и вам плохо, и… не знаю…

– Человеческие отношения – это непросто.

Она подалась вперед:

– Любовь – это непросто.

Она дразнила его голосом и полуулыбкой. Женщины – просто поразительные существа. Они считают, что они – не главный пол, но вот он сидит и разглядывает ее лицо в свете, падающем из окна у него за спиной. У нее такая раскрасневшаяся плотная кожа. Ее юность потрясала. Настолько потрясала, что ее следовало бы запретить.

– Мне нужно идти к доктору Бартаку, – сказал Тоби.

Дональд Бартак прищурился, выпятил губы и едва заметно кивнул, от чего его могучие брыли затряслись.

– Тоби, заходи, – сказал Бартак. – Надеюсь, у тебя дома все уладилось?

– Да, спасибо, несколько дней приходилось трудновато. Сегодня утром дети уехали в загородный лагерь.

– Я хотел дать тебе знать, что завтра у нас совещание по поводу тебя. Я полагаю, что Филиппа прислушается к моей рекомендации.

– Отличные новости, – произнес Тоби и встал, чтобы пожать руку начальнику.

– Я знаю, тебе приходилось нелегко. Надеюсь, что все твои проблемы скоро разрешатся. Должность Филиппы – это серьезно. Смотри, не опозорь меня.

Бартак начинал в этой больнице интерном еще в семидесятых. Скользкий тип, помпезный, твердо уверенный в завтрашнем дне. Его родной отец тогда был легендарным заведующим отделением. Карьеру все равно что поднесли Бартаку на тарелочке – не только из-за его родословной, но и из-за его уверенности в себе. При виде такой уверенности просто хотелось переложить на него всю ответственность, и всё, что ему оставалось делать, – не провалиться. И он не проваливался.

Он был хорошим врачом; даже отличным. Это самый неприятный момент. Бартак стал для Тоби настолько хорошим наставником, что невозможно было предвидеть его превращение в пройдоху и воротилу. А может, труднее всего смириться с тем, что человек может быть одновременно хорошим врачом и воротилой, а потом окончательно выбрать карьеру воротилы. В любом случае это печально. Когда Тоби был у Бартака клиническим ординатором, Бартак в конце дня поил его виски в своем кабинете и рассказывал байки о минувших днях. Тоби на всю жизнь запомнил, как Мартин Лу, заведующий подразделением в гастроэнтерологии, умирал от рака поджелудочной железы: быстро, печально, но вместе с тем как-то лирически-прекрасно, еще раз убедив Тоби, что выбранное им дело – полезное и достойное. В последние недели Тоби и Бартак сидели в палате с Мартином по многу часов, и Тоби слушал, как они вспоминают добрые старые дни в больнице, истории из того времени, когда медицинские карты еще были на бумаге и никто ничего не знал. Они смеялись вместе, пока доктор Лу не уставал и ему не нужно было отдохнуть.