Тэффи Бродессер-Акнер - Флейшман в беде [litres]

«А что сказала по этому поводу лайф-коуч?» Десять тысяч долларов!

«Она и помогла мне это осознать».

«Что от секса втроем тебе полегчает?»

«Да. На семинаре мы могли свободно высказываться, не боясь осуждения».

Сперва Тэсс решила, что это преходящая фаза, но муж возвращался к теме каждый вечер, и Тэсс наконец пришлось как-то сживаться с фактом, что ее муж хочет секса не просто с другой женщиной, а с двумя другими женщинами, а жена чтобы куда-нибудь удалилась на это время. В конце концов она собрала последние крупицы собственного достоинства и потребовала развода; но ее брачный контракт был настоящим капканом, по нему она получала хоть что-то лишь в случае, если бы муж сам захотел с ней развестись. А он не захотел! Более того, он оспорил в суде ее заявление о разводе! Представляете? Он сказал, что не хочет изменять жене. Он хочет расширить рамки их брака. Именно это слово, «расширить». «Да-да, чтобы включать всех, кроме меня», – ответила на это Тэсс. Жалкие клочки уважения к себе, что у нее еще оставались, не позволили ей согласиться. Муж заявил, это значит, что она его недостаточно любит. Тэсс посмотрела на Тоби:

– Вам не понять, каково это – быть чужой собственностью.

Тоби сделал большой глоток виски.

Пока Тэсс рассказывала, он разглядывал ее. Она замазала темные круги вокруг глаз очень плотным консилером. Но она была загорелая, а консилер покупала, видимо, зимой; эффект был такой, будто она позагорала в солярии, надев большие темные очки. У нее были длинные черные ногти, сходящиеся на уголок, как полотно штыковой лопаты. На руках – заметные бурые пятна. Тоби был совершенно уверен, что ей не сорок один год.

Она двигала соломинку в бокале, глядя то в бокал, то, не поднимая головы, на Тоби. Она флиртовала с ним. Ему пришло в голову – уже в миллионный раз, но на этом свидании в первый: очень странно, что они ведут чинные светские разговоры, когда он уже видел ее промежность. Не то чтобы Тоби предпочитал немедленно прыгать в койку. Просто ему казалось логичнее, раз он уже видел эту женщину в прозрачном белье, начать откуда-нибудь с середины. Хотя, может быть, это – обмен жизненными историями, взаимные исповеди и «просто в голове не укладывается, что он так со мной поступил» – и есть середина.

Тэсс с мужем ходили к семейному психотерапевту:

– Конечно, я была уверена, что стоит мужу услышать свой собственный рассказ со стороны, и он поймет, какое это безумие. Мы женаты восемнадцать лет, и он хочет всё пустить под откос – ради чего? Потому что ему захотелось потрахаться втроем? С кем-нибудь другим? Я сказала психотерапевту: «Как по-вашему, это нормально? Вы думаете, мужчина может просто заявить, что хочет изменить своей жене, да еще и не с одной женщиной, а сразу с двумя? И что его жена должна принимать это как должное?» Но кто платил терапевту? Муж, конечно. И терапевт это прекрасно знал.

Она оставила себе соломинку, когда бармен забрал пустой бокал, и заказала еще один коктейль. Сунула соломинку во второй бокал, взяла зубочистку и попыталась снять с нее оливки об край бокала. Они не поддавались, и она стала вонзать в них лезвия ногтей и стаскивать по одной.

Тоби сочувственно кивнул:

– Бывает, что люди меняются.

Тэсс посмотрела на него снизу вверх:

– Нет, он на самом деле не изменился. Он всегда любил секс втроем. Мы ведь так и познакомились.

– Вы познакомились, когда занимались сексом втроем?

– Угу. В магистратуре. Поздно ночью. Я и моя соседка по общежитию. Наутро мы все пошли завтракать. Очень цивилизованно. У него тогда была другая девушка, и она тоже пришла завтракать. Мы с соседкой никак не могли успокоиться. Но потом он мне позвонил и сказал, что порвал со своей девушкой и хочет снова со мной встретиться. – Она пожала плечами и снова занялась соломинкой. – Кто бы мог подумать?

Неужели свидания всегда были такими? С таким обилием рассказов о себе? Тоби не помнил, чтобы с кем-нибудь обменивался историями из жизни, но, может, это потому, что когда он был молод, еще никто не накопил жизненных историй; всё интересное как раз тогда и происходило. Рассказы разведенных женщин были все одинаковы. Не детали, конечно, а основная тема: я думала, это пристрастие моего мужа – просто мимолетная прихоть, а оказывается, это важная часть его личности, и все равно я удивлена. Мой муж всегда делал то-то и теперь продолжает это делать, но я очень удивлена. Вот какая я была невинная и как жесток мой муж.

Тоби задумался, не звучат ли и его рассказы точно так же со стороны. И еще задумался о том, не существует ли версии его истории, в которой он играет роль злодея. Он представил себе, как Рэйчел сейчас сидит в каком-нибудь ашраме и рассказывает любому, кто согласен слушать, какая она несчастная жертва. Да, жертва. Да, мужа, который отложил в сторону собственную карьеру и стал воспитывать детей и обеспечивать им какое-то постоянство в жизни – детей, которых они оба хотели! Мужа, который болел за жену и радовался каждому ее успеху. Что же плохого можно о нем рассказать? Что он «лишен амбиций»? Он стремился к успеху, но лишь настолько, насколько ему позволяли. В браке не хватит места для двоих, если каждый из них будет поглощать весь насущный кислород. Кто-то должен взять трубку, когда звонят из школы. Кто-то должен знать, где лежит карта прививок. И посуду, мать ее за ногу, кто-то должен мыть. Вполне возможно, что у подобной истории только одна версия и рассказывает ее потерпевшая сторона – тот из супругов, кто шел на уступки и думал, что таким образом приобретает право на благодарность второй стороны, но не тут-то было. Второй супруг от такого только проникается уверенностью, что он в своем праве. Поверьте мне, муж Тэсс сейчас где-нибудь развлекается с двумя бабами – одна сидит у него на лице, а другая отсасывает, и он даже не вспоминает о том, какой плохой женой оказалась Тэсс.