Тэффи Бродессер-Акнер - Флейшман в беде [litres]

Она разозлилась. И сказала «нет». Она сказала, что они просто разойдутся в разные стороны. Он ответил, что она не получит алиментов, если ослушается. Она сказала, что ее адвокат все равно выжмет из него деньги, но это была неправда. Адвокат заметил, что у нее есть профессия – диплом бухгалтера. Конечно, она никогда не работала, но это не мешает ей начать. У нее на руках нет детей. Ей придется переехать. Выстраивать жизнь заново в каком-нибудь другом городе, где жизнь подешевле. В сорок пять лет ей придется жить как недавнему выпускнику и надеяться найти работу – сейчас, в условиях гиг-экономики, когда компании почти перестали брать постоянных сотрудников.

Она была в полной власти мужа. Он согласился платить за квартиру при условии, что Нагид будет сидеть дома, никому не расскажет, что они расстались, отложит развод до января, пообещает не показываться на людях с мужчинами и не делать ничего такого, что его руководство может счесть попранием традиционных ценностей. Либеральная пресса только и ждет, чтобы раздуть скандал по какому-нибудь такому поводу. Что хуже всего – да, это было хуже всего, – она была вынуждена по-прежнему ходить с мужем на мероприятия и обеды. И там держать его за руку. Куда и когда являться, ей сообщал тот самый ассистент, чей член в тот день был у мужа во рту.

Тоби слушал. Ему нравилось, как она смотрит на свои руки, когда рассказывает. Ему нравилось, как она приоткрывает рот и сдвигает брови, когда слушает. Другой на его месте, пожалуй, решил бы, что это просто идеал: красивая женщина, к которой можно прийти потрахаться и которую не надо водить даже на завтрак. Но он? Он хотел человека. Его не устраивает прийти, перепихнуться и уйти. Он не Сет.

– Не знаю, – сказал Тоби. – Нам и так хорошо, но ты мне нравишься. Я хотел бы узнать тебя поближе.

– Ты мне тоже нравишься. Но если меня увидят…

Она встала и отнесла кофейную чашку на кухню. На ней был атласный халатик.

– Честно, мне даже рассказывать о таком унизительно. Я еще никому не рассказывала.

Она уже переспала с несколькими мужчинами. До всего этого муж был у нее первым и единственным. Родители никогда не разговаривали с ней о сексе. Сейчас они вообще с ней не разговаривали. Сестра считала ее язычницей за переход в другую веру. Ей было стыдно говорить о сексе с друзьями семьи, и кроме того, она не могла рассказывать, что происходит между ней и мужем. В результате число ее друзей сильно убавилось. И вот она ходила к мужчинам домой, трахалась с ними один раз, а потом блокировала их в приложении и на телефоне. Ей были невыносимы их касания. Они были слишком интимны, слишком нежны. Мужчины, которые тебя в самом деле хотят, касаются всего твоего тела, в отличие от тех, которые притворяются, – те обрабатывают только эрогенные зоны, и притом в строгой последовательности. Мужчины, которые тебя в самом деле хотят, касаются твоего стана и лица. Трогают колени и своды стоп. Ласкают пушок на спине. Их прикосновения еще долго мерцают на коже. От них захватывает дух. Мягкость твоего тела перестает быть изъяном. Теперь она желанна. Такая близость была для Нагид непосильной.

Но сейчас, с Тоби, она привыкала. Они были рядом в ее пространстве, и ее тело больше не отдергивалось в судороге, когда ее касались. Она проходила неизбежные фазы, учась существовать в своем теле рядом с мужчиной, который ее хочет. Она догоняла упущенное.

– Что-то случилось, и теперь я в ловушке, – сказала она. – Я смирилась. Я больше не пытаюсь ничего изменить. Я хожу на йогу. Я возвращаюсь домой и сплю с тобой. Я должна этим довольствоваться. Мужчинам такое трудно понять.

Через некоторое время он ушел от нее и принял душ у себя дома. Температура на улице поднялась приблизительно до тысячи градусов, а кондиционер охлаждал квартиру примерно так же успешно, как зевающая кошка. По дороге на работу Тоби послушал подкаст по нейрофизиологии, но не мог сосредоточиться на том, что слушает. Как раз когда он вошел к себе в кабинет, в телефоне выскочили обещанные е-мейлы от обоих детей. Солли написал подробно. В письме говорилось, что вожатый ему нравится, что он не потерял Т. К. (имелся в виду Тайный Кролик, но Солли прибег к сокращению на случай, если вдруг кто-нибудь заглянет через плечо), и что Макс завел себе новых друзей, но Солли не обижается и понимает, и что здесь есть мальчик по имени Акива, с которым ему нравится проводить время, а когда он встречает Ханну, она делает вид, что с ним незнакома. Е-мейл же от Ханны гласил кратко: «Увидимся в родительский день». Тоби смотрел на этот е-мейл так пристально, словно ожидал, что тот вырастет под его наблюдением. Он смотрел, пока на экране телефона не появился скринсейвер.