Тэффи Бродессер-Акнер - Флейшман в беде [litres]

Он только успел войти в квартиру и включить душ, как зазвонил телефон. Он посмотрел на номер. Судя по коду зоны, это глубинка штата. Это из лагеря! У него мгновенно пересохло во рту:

– Да! Алло!

– Мистер Флейшман, извините, пожалуйста, что мы беспокоим вас так рано.

Он весь похолодел:

– Что-нибудь случилось?

– С вашими детьми всё в порядке. Но мне нужно, чтобы вы приехали сюда и забрали Ханну домой.

– Почему? Что случилось?

– Я бы предпочел обсудить это не по телефону.

– Черт возьми, скажите мне, наконец, что случилось!

Директор взял небольшую паузу:

– Имело место противоправное поведение сексуального характера. Когда приедете сюда, я расскажу вам подробности.

Противоправное поведение сексуального характера.

– Ханна? С ней что-то случилось?

– С ней всё в порядке. Она сейчас здесь, со мной, в кабинете. Ей не причинили никакого вреда.

Он включил душ и с минуту глядел на Бабблза, только сейчас сообразив, почему не все люди заводят собак. Он позвонил Сету.

– Привет, чувак, – сказал Сет. – Еще, типа, солнце только встает.

– Сейчас восемь утра. Мне нужна твоя помощь.

Он объяснил Сету, что с Ханной что-то случилось в лагере и нужно, чтобы кто-нибудь побыл с новой собакой. Он дико извиняется, но ему больше некого попросить.

– Случайно так получилось, что у нас с Ванессой сегодня выходной.

– Я оставлю ключ у швейцара. Спасибо, старик. Не знаю, как тебя и благодарить.

– Не беспокойся. Дети очень жизнеспособны.

– Не настолько. Почему люди всегда это говорят?

– Ну смотри, мои родители развелись, и со мной ничего не случилось.

Зачем он отпустил детей в лагерь? Они сейчас нуждаются в присутствии отца. А он тут трахается со всем Манхэттеном, реально покрыл флажками карту размером с себя самого. Он чувствовал себя ужасным лузером. Вот о чем он думал, пускаясь в путь во взятой напрокат машине (машину Рэйчел он больше брать не будет, хватит уже): любой, кто побывал хоть на одной сессии психотерапии для супружеских пар, знает, что за краем твоей точки зрения лежит пропасть, кипящая огнем и смолой, а по ту сторону пропасти располагается точка зрения твоего супруга или супруги. Если Тоби хочет подойти к вопросу как настоящий исследователь, удастся ли ему найти эмпирические доказательства, что у Рэйчел были причины его отвергнуть? Что она была права, когда так его ненавидела? Да, именно в тот момент он впервые смог это увидеть. Ему удалось проложить мостик через бездну, и, пусть лишь на минуту, он увидел себя таким же, как всегда: мерзким, жирным, выклянчивающим любовь говнюком.

Боже, как он себя ненавидел. Он больше не мог оставаться наедине с собой ни минуты. Он так и не смог разобраться, как подключить в этой машине блютус, и потому вместо подкаста по нейрофизиологии врубил радио. Там передавали какую-то попсу, которая по мере удаления от Нью-Йорка сменилась музыкой кантри, а та – христианским роком, но Тоби было все равно – лишь бы заглушить собственные мысли.

Он взял телефон и скомандовал:

– Позвонить Рэйчел на работу.

После пятого гудка он дал отбой. Он что, с ума сошел ей звонить?

Через два часа он въехал в ворота лагеря и повел машину в гору по проселочной дороге туда, где располагалась администрация. Он не был здесь с прошлого года, когда они с Рэйчел вместе поехали в родительский день навестить Ханну. Всю дорогу они ссорились, Тоби уже не помнил почему. Он помнил только, что когда они выходили из машины, Рэйчел скомандовала: «Надень приличное лицо».

Директор лагеря, стареющая кукла Кен в рубашке поло, увидев, что Тоби подъезжает, выбежал навстречу машине. На лице у него была маска сочувствия и ужаса.

– Что случилось?

Директор торжественно вытащил телефон – телефон Ханны. Он поджал губы и прищурился, пытаясь найти нужные слова:

– Несколько часов назад мы обнаружили, что личная и конфиденциальная фотография, которую Ханна отправила одному юноше, распространяется по лагерю.

– Покажите, – сказал Тоби.

– Я не уверен, что вы хотите это видеть.

– Покажите.

Директор протянул Тоби телефон. Тоби включил его и увидел вроде бы фотографию Ханны, но это не могла быть она. Девушка на фото стояла в одном белье, а лифичк был подвернут почти до соска одной из крошечных грудок. У нее был игривый взгляд – именно так ее мать смотрела на Тоби в самом начале их брака. Эта фотография была как две капли воды похожа на все фото, которые ему присылали женщины в последние два месяца. Она сфотографировала сама себя. Его затошнило.