Артур Крупенин - Мой большой греческий ремонт

Как только я повесил прибор в ванной, пришел Кудряшка, а за ним и соседи — посмотреть на диковинку.

— Классная штука! — искренне восхитился полотенцесушителем сантехник. Остальные тоже принялись на разные голоса громко расхваливать чудо техники, но никто из них не попросил привезти такой же. В итоге сухие полотенца зимой во всем Эпидавре можно найти только в нашем доме и более нигде. Приверженность традиции — страшная сила.

Хлопоты по хозяйству на этот раз были исключительно приятными — предстояло оборудовать мой мини-спортзал. Наибольшие трудности вызвал монтаж турника. Я заказал профессиональную модель, которой оснащаются большие тренажерные залы. Конструкция, снабженная шестью различными хватами и выполненная из цельных стальных балок, весила почти сорок кило, и устанавливать ее одному было крайне неудобно. Тем не менее я попытался обойтись без посторонней помощи.

Тщательно рассчитав точки на стене, так, чтобы не повредить проложенные внутри провода, я приступил к сверлению. Уже через пару секунд из-под сверла вырвался сноп пламени и свет в доме погас. Ничего не оставалось, как позвонить Аргирису. Тот тут же приехал в сопровождении своего помощника Димитриса — крепко сбитого, почти двухметрового парня, в свободное от работы время крушащего соперников на соревнованиях по кикбоксингу. По аналогии с Маленьким Джоном из баллад о Робин Гуде, здоровяка зовут уменьшительным именем Ми́цос.

Увидав следы копоти на стене, в том месте, где я пытался ее просверлить, Аргирис покачал головой:

— Ну зачем ты взялся за это сам? Наверняка повредил центральный провод. Просверли ты дырку хотя бы сантиметров на десять ниже, ничего такого бы не случилось. Я же собственноручно клал тут провода, хоть спросил бы.

— Извини, не хотел тебя тревожить, — оправдывался я.

Починив проводку, электрик собственноручно взялся за перфоратор.

Заметив, что, презрев тщательно выверенную мною разметку, Аргирис ориентируется исключительно на показания спиртового уровня, а не на реальные установочные отверстия, просверленные в основании турника, я попытался предупредить его о превратностях такого метода, но безуспешно. Одарив меня фирменной жерарфилиповской улыбкой, Аргирис снисходительно бросил:

— Смотри и учись.

Не успело сверло с грохотом углубиться в бетон на сантиметр-два, как из дырки полыхнуло пламя и свет снова погас.

Я дипломатично воздержался от комментариев, а электрик, по обыкновению устранив неисправность с быстротою молнии, как ни в чем не бывало вновь приступил к сверлению. На этот раз сверло вошло в стену без приключений. После того как были сделаны восемь дырок, мы приступили к установке турника. Сразу стало ясно, что он висит криво.

— Ничего страшного, это мы мигом, — с той же фирменной улыбкой успокоил меня Аргирис и мгновенно просверлил в моей стене еще восемь дыр. Затем мы снова водрузили турник на стену.

Оглядев результаты совместного труда и стряхнув с себя бетонную пыль, мы с азартом кинулись соревноваться в подтягивании. Порядком вспотев и полностью насладившись всеми шестью хватами, я бросил взгляд на часы. Оказалось, что на все про все на установку турника и попеременную ликвидацию ее последствий у нас ушло два с половиной часа.

— Ребята, сколько я вам должен?

— Ты с ума сошел? — с возмущением воскликнул Аргирис. — Вот если бы ты попросил меня установить новую розетку, повесить люстру или хотя бы поменять лампочку, тогда я оставил бы тебя без штанов, даже не сомневайся. А турник — это совсем другое дело. Спорт — это святое.

— Но…

— Даже не вздумай!

— Послушай, на дворе кризис, у тебя мало заказов, позволь мне заплатить, — умоляюще просил я, размахивая портмоне.

— Иди на фиг! — с обезоруживающей улыбкой отрезал электрик и знаком дал понять не слезавшему с турника Мицосу, что День физкультурника подошел к концу.

Наш электрик и в самом деле заядлый фанат спорта и очень расстраивается оттого, что его сын — натура мечтательная и романтичная — не унаследовал эту любовь. Как-то встречается нам Аргирис и жалуется:

— Представляете, намедни предлагаю Никосу пойти погонять мяч. «Не хочу», — говорит. «Ну хорошо, тогда давай на великах прокатимся, кто быстрей». А он мне: «Не, не пойду». «Что так?» — спрашиваю. А он отвечает: «Не видишь, книжку читаю». Представляете? Вот шалопай!

С тех пор не расстающегося с книгами очкарика Никоса мы с подачи Аргириса между собой нежно зовем «наш оболтус».