Ян Козак - Белый жеребец

Володя закрыл окно. Сильный будет мороз, подумалось ему. Видимо, опять похолодало.

Из ванной доносился плеск воды — пока он стоял у окна, Буров забрался в ванну.

Володя вспомнил, что и Наташа тоже пошла принять ванну и теперь, скорее всего, нежится в горячей воде, лакомясь шоколадом. Журналистка… Каких рассказов она от него ждала? О чем? О том, что ему довелось пережить с тех пор, как он впервые очутился в этом краю, и здесь, у Вилюя, реки, о которой он прежде никогда не слышал, началось строительство плотины? О том, как тут жилось? Наташа не первая спрашивает его об этом, до нее уже многие хотели, чтобы он рассказал что-нибудь о себе. Но он не мог постичь, объять всего, что было связано с его жизнью, полной до краев. Тысячи ежедневных и ежечасных впечатлений, случаев, происшествий и перемен составляли не просто содержание его жизни, они изменили его в корне.

Тогда он стоял на пустынном каменистом берегу Вилюя, в глубине дикой тайги, а маленький «Ан-2», который высадил их на узкой длинной косе вместе с рюкзаками, палаткой, припасами и легкой надувной лодкой, уже кружил далеко в пронизанном солнцем, сияющем воздухе. Самолет на прощание покачал крыльями и исчез. Они остались одни. Их было четверо, и им предстояло найти на этой незнакомой суровой реке место, подходящее для строительства плотины и электростанции, потому что в ста с лишним километрах отсюда геологи открыли крупное месторождение алмазов. Стояло жаркое лето, с болот поднимались тучи комаров, а они день за днем брели вдоль Вилюя, изучая его берега. А когда спустя несколько недель, опухшие и обессиленные, вернулись к скалистой расщелине неподалеку от той косы, где их высадил самолет, то уже знали, что единственное место, подходящее для строительства плотины, именно здесь. Ему было двадцать пять лет, и он всего два года работал инженером. Когда их расчеты подтвердились, в Иркутске началась подготовка строительства.

Он и по сей день еще помнит, как легко и радостно ему дышалось, когда спустя год он стоял на вокзале и провожал взглядом первый поезд, который вез к Лене механизмы, передвижные генераторы, бульдозеры, грузовики, инструменты и стройматериалы. А потом таких поездов были сотни. Все, что они везли, у Лены перегружалось на суда, и этот нескончаемый караван трогался на север, к устью Вилюя, в путь дальний — несколько тысяч километров. А когда в декабре Лена замерзла, грузовые машины и тягачи повезли грузы по превосходной ледовой трассе, в которую превратилась река. Мухтая, маленькая якутская деревушка у слияния Вилюя и Лены, где жили рыбаки и охотники, сразу превратилась в большой порт, где стало тесно от кранов, складов, ремонтных мастерских и новых домов.

Позднее порт переименовали в Ленск, и, когда Володя снова оказался тут, никто уже не знал о Мухтае, а Ленск стал своего рода тыловой базой, первым городом, возникшим на пути, в который они тронулись, чтобы завоевать тайгу. Ленск должен был снабжать строительство станции и город Мирный, который рождался рядом с месторождением алмазов.

Но в ту первую зиму в Мухтае, когда все, что было сюда доставлено по Лене, надо было снова перегрузить на машины и доставить за сотни километров по замерзшему течению Вилюя, чувство радостного ликования у Володи быстро исчезло. Он был совсем без сил, мороз пробирал до костей, обжигал легкие. Ему никогда не забыть, как они доставляли котел, укрытый тряпьем и ватой, по реке, извивающейся среди отвесных склонов, засыпанных снегом, словно по ущелью. Шестьдесят градусов мороза! Железо не выдерживало, лопалось. А они еще рубили деревья, укладывали их поперек ледовой дороги и заливали водой — так укладываются железные прутья в бетон. Необходимо было укрепить лед, повысив его прочность, потому что груз был слишком тяжелым, его тащили десять тракторов. И людям тоже в этот раз крепко досталось. Жили они в вагончиках, где непрерывно топились печки — и все равно стены белели от инея. Как-то раз, войдя в вагончик, он увидел двух спящих на матрасах шоферов, у которых волосы примерзли к стене. Когда они уснули, печка погасла. В вагончике был такой холод, что в чайнике замерзла вода. Когда он разбудил шоферов, они не могли пошевелить головами. Пришлось Володе осторожно отрезать волосы охотничьим ножом. Тогда все обошлось.

Но в ту зиму у них погибло три человека. Двое заблудились в тайге, снегом замело их следы; лишь через несколько дней их нашли, замерзшие трупы были объедены песцами. Третьей жертвой на этом пути стал веселый парень — калмык Алим. Его дело было прорубать проруби и черпать воду, которой заливали поваленные деревья. Он поскользнулся и упал среди стволов в эту быстро застывающую ледяную кашу. Его тщетно искали, хотя и прошли несколько раз мимо.