Ян Козак - Святой Михал

— До финиша близко, время у нас отличное, — заметил Вилем, — нет еще девяти. Дело на мази.

Больше о соревновании они не говорили, но каждый с этой минуты только о нем и думал, Альбин и Касицкий проверяли по спискам избирателей, кто еще не проголосовал, и выписывали фамилии на отдельном листке. В три минуты десятого избирательный участок опустел.

Вилем снова вышел на порог, поглядел вокруг. Никто не шел в сторону школы. Площадь была безлюдна, как обычно в воскресное утро.

Он вернулся, довольно потирая руки.

— Мне кажется, мы подошли к концу. Кто еще должен прийти?

Альбин показал ему листок. До сих пор не проголосовали только двое: Цирил Матяш и дядя Касицкого — Карел.

Густа и Эда охотно согласились пойти к ним. Оказалось, Цирил ночью поссорился с женой и так напился, что не может встать на ноги. А дядя Касицкого после завтрака отправился на виноградник и до сих пор не вернулся.

— Может быть, послать к ним с урной? — спросил Вилем.

— Когда пойдем к больным да престарелым — заодно и к ним заглянем. Ждать больше нельзя.

Посовещавшись, решили, что Бартович и Эда возьмут урну и зайдут сначала к отцу Мохнача, который уже год хворает и дальше крыльца с помощью палки доковылять не может. Затем посетят старую Альжбету Бабьякову, уже несколько лет вообще не поднимающуюся с постели из-за рассеянного склероза. По дороге заскочат к Матяшу и, если Карел Касицкий к тому времени не появится, сделают крюк к Кривому полю, где находится его виноградник. По тропинке до Кривого поля можно добраться меньше чем за пятнадцать минут.

Бартович полагал, что Густа пойдет вместе с ними, но Вилем запротестовал:

— Пойти посмотреть, что с людьми, — это одно. А являться с урной — совсем другое. Ему нельзя. Он на дежурстве и к тому же в форме.

— Правильно, — поддержал его Альбин.

— Кто-нибудь потом такое может наклепать! Люди ведь всякие бывают. Нет, не положено ему этим заниматься.

Бартович и Эда ушли.

Вилем с довольным видом потянулся и вновь посмотрел на часы. Было семнадцать минут десятого.

— Я, пожалуй, пойду позвоню, — сказал он. — Пока кто-нибудь приедет из района нас проверить, ребята уже вернутся.

— Мне кажется, надо бы еще немного подождать, — возразил Касицкий.

— Ни к чему. Час прождешь, пока соединят. Сегодня к ним не пробьешься, а дорога каждая минута.

Он направился в кабинет Альбина, где стоял телефон. Это был одновременно и школьный кабинет природоведения. Комната была заполонена чучелами птиц и грызунов, пробирками, наглядными пособиями, мешочками с сухими растениями.

Каким-то чудом Вилема тотчас же соединили с Павловицами. Ему ответил секретарь районного национального комитета Юрай Смуда. Они хорошо знали друг друга.

— У нас все! — радостно сообщил Вилем. — Никак не мог дозвониться. Сижу на телефоне почти двадцать минут. У нас проголосовали все сто процентов, И за всех кандидатов. Никто никого не вычеркивал и даже не заходил за ширму. Как у других?

Он затаил дыхание.

Дверь в кабинет была открыта, и Альбин с Касицким слушали разговор. В это время зашел посмотреть, как идут выборы, и Михал.

— Поздравляю, Вилем! — сказал Смуда. — Вы — вторые.

— Что?! — заорал Вилем. В трубке все время что-то трещало. — Кто-то нас обогнал? Черт возьми! Кто же первый?

— Блатница. Удивляешься, дружище? — Секретарь засмеялся, когда ошеломленный Вилем умолк.

— Что? Повтори! — закричал, придя в себя, Вилем.

Блатница с незапамятных времен было одним из самых захудалых сел в районе, и в Павловицах вечно с ним маялись, вытаскивали из всяких бед.

— У них, знаешь ли, сегодня храмовой праздник. Мы хотели, чтобы они отложили его на неделю, но их деятели поклялись, что до восьми все село проголосует, а потом будет праздновать. Так и получилось — выборы закончили с опозданием против уговора всего на несколько минут. В Блатнице уже открыли закусочную и пивную. Да, им теперь есть за что выпить!

— Вот это да! Но в таком случае за что же им давать премию? Устраивать одновременно с выборами храмовой праздник — это уже коммерческая сделка, а не соревнование. А им отвалят за это теперь целых пятнадцать тысяч!

— Десять тоже на улице не валяются, — перебил его Смуда. — Скажу откровенно, я рад, Вилем, что на втором месте — вы. Молодцы! Тем более если учесть все то, что вы сделали у себя перед выборами. В среду утром приезжайте с Касицким. Но мы еще созвонимся. Да, сейчас пошлю к вам наших ребят. Пусть поглядят, все ли в порядке. — И он, не попрощавшись, положил трубку.