Дэвид Левитан - Записная книжка Дэша и Лили

Если тебе повезло родиться в богатой семье и ты мечтаешь исполнить рождественское желание одинокого и таинственного лингвиста-провокатора, то, пожалуйста, знай: я не хочу получить БОС в качестве подарка. Я хочу заработать его или заработать на него (при помощи моей же любимой словесности). В таком случае он станет для меня наиболее ценен.

На этом, пожалуй, мне стоит закончить, а то из меня польется сарказм. Но прежде должен признаться тебе со всей своей искренностью: твои печенья настолько хороши, что способны вдохнуть в эти восковые статуи жизнь. Спасибо за них! В четвертом классе я как-то пек для проекта по Вильямсбургу кукурузные маффины. Получились не кексы, а кирпичи. Поэтому ответить тебе тем же самым я не смогу, но… поверь мне, придумаю, как тебя отблагодарить».

Не выставил ли я себя страшным словесным заучкой?.. Не важно, девушка, оставившая в «Стрэнде» записную книжку с загадками, меня поймет.

Теперь самое сложное. Следующее задание.

Я оглянулся на семейку Осборнов (в воске удивительно низкорослую) и увидел, как Бумер потрясает кулаком президенту Обаме.

Окинув взглядом остальных политиков, я нашел Честного Эйба [9] Честный Эйб – одно из самых известных прозвищ Авраама Линкольна. . Вид у него был такой, будто облепившая его кучка туристов действовала ему на нервы больше, чем даже компания Джона Уилкса Бута [10] Джон Уилкс Бут – убийца Авраама Линкольна, американский актер. . Рядом с Эйбом стояла фигура, которую я принял за Мэри Тодд [11] Мэри Тодд – супруга Авраама Линкольна. . А потом она пошевелилась, и я осознал, что это нужная мне смотрительница. Она походила на более старую и менее бородатую версию любителя обнимашек дядю Сэла. Похоже, у Лили несметное количество родственников, которых она может задействовать.

– Эй, Бумер, – позвал я. – Сделаешь для меня кое-что в «ФАО Шварц»?

– В магазине игрушек?

– Нет, в аптеке.

Он уставился на меня, глупо моргая.

– Да, в магазине игрушек.

– Запросто!

Нужно только убедиться, что в канун Рождества он свободен.

В сочельник я проснулась с радостной мыслью: «Ура! Наконец наступил канун Рождества – день, предшествующий самому лучшему дню в году!» Затем радость чуток померкла, ведь разделить мне его было не с кем. И зачем я только отпустила родителей? У них, видите ли, двадцать пятая годовщина. В рождественские дни подобный эгоизм недопустим!

Дедушкин трехцветный кот Ворчун, казалось, был согласен со мной в том, что день начинался не очень-то весело. Он настойчиво потерся о мою шею, положил мордочку на мое плечо и громко хрюкнул мне в ухо. Перевожу с его кошачьего: «Вставай давай и корми меня, человек!»

Так как Лэнгстон был для меня потерян, я провела ночь в своем любимом «укромном уголке Лили», у дедушки наверху. Лилин уголок – древняя кушетка, покрытая вязаным шерстяным пледом и стоящая в мансарде прямо под слуховым окном. В мансарде дедуля устроил для себя «дом престарелых», после того как продал свой бизнес и моя семья заняла третий этаж дома, где когда-то дедушка с бабушкой воспитывали мою маму и ее братьев. Бабушка умерла перед моим рождением, и, возможно, именно поэтому я стала дедушкиной любимицей. Меня назвали в честь нее, и в то время как дедуля переехал наверх, я переехала вниз. Получилось, что, потеряв одну Лили, дедушка сразу обрел другую. Он сказал, что решил отремонтировать мансарду для своих позднехолостяцких нужд и что благодаря ежедневной ходьбе по лестнице сохранит свою молодость.

Когда дедуля уезжает во Флориду, я забочусь о его коте. Ворчун – злобный котяра, но в последнее время нравится мне больше Лэнгстона. Пока я кормлю его и не мучаю нежеланными поцелуями, кот не кинет меня ради какого-то парня. Ворчун для меня почти как мой собственный питомец, так как родители не разрешают мне завести своих зверушек.

Когда я была маленькой, мы взяли двух кошек из приюта: Холли и Хобби. Они быстро покинули нас. Обе умерли от лейкоза, но я тогда этого не понимала. Мне сказали, что Холли и Хобби закончили «учебу» у нас и поступили в «кошачий колледж», поэтому я их больше никогда не увижу. Это случилось всего спустя пару лет после происшествия с мышкой. Понятное дело, что реальную причину исчезновения кошек от меня скрыли. И позже об этом пожалели. Уж лучше бы они были со мной честны. Когда мне было восемь, мы с дедушкой поехали в Уильям-колледж навестить моего кузена Марка – первокурсника. За выходные я обшарила чуть ли не весь кампус в поисках своих кошек, а в библиотеке вообще заглянула в каждый уголок. Тогда-то Марк при всех, прямо в общей столовой, популярно объяснил мне, почему бедные животинки не могут быть ни здесь, в его колледже, ни в каком другом колледже, кроме небесного. Тут начался второй акт действия под названием «Лили Визгля». Короче говоря, Уильям-колледж будет рад, если я в следующем году не подам в него документы.