Андрей Звонков - Скорая помощь. Душевные истории

Сколько месяцев или даже лет Женьке пришлось бы мучиться? Чем бы все закончилось? Наверное, ничем хорошим. Она бы перегорела, возненавидела бы старшего врача в ответ и, в конце концов, произошла бы какая-нибудь фатальная неприятность или скандал.

Но Его величество «случай» правит нами в этом мире. А на «Скорой помощи» однозначно – его царство. Здесь предсказать что-либо или предвидеть невозможно. Этим многих и привлекает такая работа.

Соболева на третий год стажа решила поступать в институт, благо в Москве два из трех предоставляли возможность для средних медиков до четвертого курса учиться вечерами. Завалив профилирующую химию, честная Женя не догуливала, как многие ее знакомые, учебный отпуск, а вышла на дежурство.

Дура? Может быть, дура, но честная и работящая. Так воспитали ее семья и школа. Красота не оправдывает подлости натуры и лень. Тем более что ее подруга Нина Симонова тоже относилась к категории ответственных трудоголиков и поступок Жени никогда бы не осудила. Мысль, что она в мире не одна такая, согревала и поддерживала.

В июле-августе, во время вступительных экзаменов и отпусков все работают по одному, и врачи, и фельдшера. Бывало, что бригады оставались не закрытыми, и пустые машины уезжали на соседние подстанции, где находились медики, чтобы вывести на линию дополнительную бригаду.

Думаете, кто-нибудь из начальства сказал Жене спасибо?

Увидев ее в восемь утра среди остальных работников, старший фельдшер мигом вписал Соболеву в пустую бригаду, и уже в 8.30 она укатила на вызов «Мужчина 55 – плохо с сердцем».

Барышев закончил конференцию и возвращался к себе в кабинет, как его остановил залипший в диспетчерской после суток Абаев. Залипание – особенность отдежуривших, которые никак не уйдут домой, а мотаются по территории подстанции, борясь со сном.

– Владимир Анатольевич! – Абаев зевнул. – Соболева звонила.

– Что с того? – буркнул старший, не останавливаясь. – Мне отдать честь и встать по стойке «смирно»? Что ей нужно?

– Да я не понял, орала, будто на нее напали, и потом отключилась. Ментам позвонить, может? Пусть съездят, проверят! – Абаев отодвинулся, пропуская диспетчеров, вернувшихся из кухни после завтрака.

– Ты можешь толком объяснить? – Барышев насторожился. – Где она?

Абаев назвал адрес и добавил:

– Там мужику сердцем заплохело, ничего особенного.

– Она с кем?

– С водителем, – сказал Сашка. – Так нет же никого. Все по одному.

Барышев, отпихнув Абаева, ворвался в диспетчерскую следом за новой сменой.

– Быстро мне адрес Соболевой напишите и звоните туда!

Ему записали адрес, телефон. Диспетчера́, которым Сашка не успел ничего рассказать, молча выполняли приказы старшего врача и ждали объяснений.

Барышев послушал длинные гудки. На квартире, где была Соболева, никто не брал трубку.

Он приказал:

– Одна звонит в милицию, вызывайте на тот адрес наряд, вторая пытается прозвониться туда. Если Соболева ответит – выясните, что с ней и вообще как. Я к бригадирам, поеду сам.

Абаев пожал плечами. Диспетчера потребовали объяснений. Абаев ответил:

– Вы жрать пошли. Вдруг звонит эта куколка и визжит в трубку, что на нее кидается мужик, а потом гудки. И чего мне делать?

– Домой иди! – сказала старший диспетчер. – Попроси дурака посидеть на телефоне…

А Барышев летел через две ступеньки к бригадиру водителей. Там он коротко объяснил, в чем дело, и с мигалками помчались на адрес, с которого звонила Соболева. В бригадирской машине рация работала, и тот объявил:

– Нападение на сотрудника «Скорой», кто ближе всех к адресу – подтягивайтесь!

Медики и водители с разных подстанций докладывали, что сообщение принято.

Когда Женька взяла карту с вызовом, она не придала значения некоторым странностям. Вообще-то ничего особенного в них не было. Возраст пятьдесят пять, мужчина жалуется на сердце, утром вызывает сам. До сих пор на этом адресе Жене бывать не приходилось. Дом – хрущевская пятиэтажка. Мало ли людей в таких живет?

Не насторожила ее и обшарпанная дверь с разбитым косяком и оторванной кнопкой звонка.

Запах многолетней грязи, пота, водочного перегара, табачного дыма смешивался с вонью из мусорного ведра с пищевыми отходами, которое не выносили несколько дней.

Женька чистюля и очень брезглива, она боялась тараканов, которые толпами носились по стенам и полу. Но все неприятные впечатления она подавляла главным – поводом к вызову. «Плохо с сердцем».