Михаил Андросов - Вольные упражнения [сборник]

Пришлось практически все зимние каникулы провести в домашнем режиме: нечасто выходить на улицу, тепло одеваться, избегать сквозняков, и много ещё мелких нюансов, которые должны были способствовать выздоровлению.

Не один раз с момента встречи Нового года Таня мысленно возвращалась к разговору с Еленой Михайловной. Всё произошло столь сумбурно, что в голове долго не укладывались последние слова, произнесённые бывшей учительницей: «В этом доме тебя всегда выслушают и всегда поймут. Приходи, когда будет время и настроение. Нам есть о чём поговорить». Столь необычно всё это звучало, что Тане временами начинало казаться, что Елена Михайловна пошутила. Хотя — нет, так не шутят. Бывшая классная руководительница действительно хотела увидеть Таню и поговорить с нею в спокойной обстановке, когда никуда не надо спешить и никто не стоит над душой. Что же, против такого разговора Таня тоже ничего не имела. Пожалуй, им и в самом деле будет что рассказать друг другу после такой череды событий. Однако Таня решила пока переждать. Никуда этот разговор не денется и со временем, возможно, станет только ещё более актуальным. Тем более, как переступить порог квартиры Елены Михайловны? Просто так, без повода, лишь со словами: «Ну, вы же хотели со мною побеседовать, вот я и пришла»? Такое Таня не могла представить. Самое удачное, наверное, будет дождаться дня рождения учительницы, и тогда появится вполне достойный повод прийти вновь. Словом, это были пока лишь планы. Как и когда вновь встретиться с бывшей классной руководительницей, Таня пока не слишком представляла.

Когда зимние каникулы завершились и наступила пора вновь браться за учебники, Таня вспомнила о своей идее насчёт занятий в спортивном зале. Официальное освобождение от физкультуры, к искреннему негодованию Тани, было-таки продлено до конца учебного года. Таня, не скрывая своего возмущения, обратилась к Виктору Ивановичу за объяснениями. На что тот, разведя руками, пояснил, что таково распоряжение директора школы, а построено оно на медицинской справке, в которой ясно написано, что освобождение от физических нагрузок у Тани составляет целый год. Так что при всём желании — он ничего не может поделать.

Таня даже захотела пойти к директору и лично поговорить с ним. Но здравый рассудок вовремя взял верх над чувствами. Разговор с Георгием Матвеевичем наверняка ничего не даст. Директор строил свои распоряжения, опираясь на официальные документы, а Танины заверения, что состояние её здоровья позволяет начать занятия физкультурой, он вряд ли воспримет как достойный аргумент. Ведь несчастный случай с Таней произошёл на территории его школы, и Георгий Матвеевич, без сомнения, подстрахуется, чтобы ничего подобного в будущем не случалось. Он и так уже пошёл один раз Тане навстречу. Директор вполне мог вообще запретить Серебряковой выходить в школу, поскольку её переход на домашнее обучение был вопросом решённым.

Более того, Таня просто была уверена в том, что Георгий Матвеевич провёл разъяснительные беседы с педагогами, которые вели уроки в десятом «б», и как будто невзначай намекнул им, что Серебрякову на занятиях лучше особенно не перегружать. Это не сложно было заметить: Таню спрашивали практически по всем предметам реже, чем других учеников. Особенно это было видно на алгебре и геометрии, которые вела Ольга Станиславовна. Клас сная руководительница по-прежнему старалась без крайней необходимости не вызывать Таню к доске, а спрашивала в основном с места. Двоек по этим предметам у Тани не было ни одной, хотя она временами замечала, что за такое количество ошибок, которые она допускала иной раз в задачах, любой другой ученик элементарно с хвати л бы пару. У Тани же всегда после исправлений красными чернилами стояла тройка, иногда с большим минусом. Когда Таня пыталась подойти к Ольге Станиславовне с искренним вопросом, почему при таком количестве неверно решённых задач у неё стоит «удовлетворительно», классная руководительница отвечала уклончиво: «А разве двойка вас порадовала бы больше?» или «Значит, в целом ваше решение было верным, но в конце вы немножко запутались. Зачем за это ставить „неуд“?» И подобное повторялось снова и снова.

Ольга Станиславовна старалась избегать вступать с Таней в дискуссии. Ответы её на Танины вопросы всегда были предельно кратки. Иногда она вообще делала вид, что не замечает заданного Таней вопроса. В итоге у Тани сложилось мнение, что Ольга Станиславовна её жалеет, но не от душевного порыва, а потому, что так надо. Значит, кто-то сказал классной руководительнице, что к Тане надо относиться более лояльно, чем к другим ученикам. И этот «кто-то», по Таниным предположениям, был Георгий Матвеевич.