Юрий Щекочихин - Армия жизни

Увы, ее не было. Вся его «компания» состояла из семиклассника Юры.

Они могли только мечтать, сидя где-нибудь вдвоем, о каких-то мореходках, куда можно от всего удрать, о каких-то собаках, которыми можно защититься от нападений. Вот и все. Даже самому слабому хочется не только иметь того, кто бы его защитил, но и самому хочется защищать. И Андрей хотел защитить Юрку. Когда Зыбин потребовал от него подняться к Юре в квартиру и вывести его на улицу, он обманул Зыбина, сказав, что Юра уехал к сестре, далеко от города. Когда Зыбин сказал, что все равно он этого Юру изобьет, Андрей решился еще на большее: пошел в опорный пункт охраны общественного порядка и все рассказал.

Это было за две недели до преступления.

Компанию Хлыбова объединяло только одно — страх перед Зыбиным. Страх тоже может объединять, и когда я спросил у Андрея, что бы он сделал, если бы у него оставалось хоть полчаса между преступлением и арестом, он ответил: «Пошел бы к Юрке, и сказал, чтобы больше ничего не боялся». Да, страх может объединять людей, но спасти, увы, не может.

Ну, что еще… Можно перечислить многие организации, которые в Тамбове, как и во всей стране, занимаются тем, чтобы одного подростка спасти, другого наказать, третьего куда-то направить. Многое делают, но вот ни с Зыбиным не справились, ни Хлыбову не помогли.

Все, кто мог, знали. В школе знали, что «Зыбин терроризирует всю школу», в инспекции по делам несовершеннолетних — что приносил в школу обрез, в комиссии по тем же делам до сих пор хранится папка с делами компании Зыбина.

Больше того, знали не только о том, что Зыбин кого-то бьет. Еще раньше, на комиссии по делам несовершеннолетних, мелькнула фамилия Хлыбова, конкретного подростка, которого избивает Зыбин.

Знал все и опорный пункт охраны порядка, и когда секретарь совета общественности этого опорного пункта, выступая на суде, сказал, что «лично для него в ситуации не было ничего неожиданного, и если бы не Хлыбов, то Зыбина убил бы кто-нибудь другой», то он сказал чистую правду.

Все всё знали, заносили в протоколы, ставили на учет, разбирали на комиссиях, но (пытаюсь подобрать сравнение)… смотрели на все, как через стекло вагона на перелески, реки, дома и пашни.

Да, очень часто, как через стекло, мы наблюдаем за ними, видим и не понимаем, что видим, фиксируем их проступки и не знаем зачем, предчувствуем: что-то произойдет, но не догадываемся, что именно.

Мы уверены, что они боятся нашего наказания, но забываем, что они надеются и на нашу помощь.

Когда Андрей Хлыбов пришел в опорный пункт охраны общественного порядка, чтобы спасти своего единственного бессильного, запуганного друга Юру, и понял, что там не помогут; когда на следующий день Зыбин, узнав, на какой шаг он решился, жестоко избил его, Андрей подумал, что на помощь взрослых рассчитывать нечего.

Это оказалось его последним неоправдавшимся вариантом, после которого он попытался совершить то, что решил совершить.

Здравствуйте!

Итак, пишет Вам Алекс, телефонное знакомство с которым (довольно-таки сильно обеспокоившее Вас) состоялось в четверг в 18 час. 35 мин.

Ну что?!! Вспомнили меня, вот теперь здравствуйте еще раз, так сказать, здравствуйте, «старый знакомый»!

Читаю «Литературку» давно. Я не верил, что все эти письма и т. д. существуют. Считал, что пишете вы сами по себе, но вот в этот четверг, когда я увидел телефон, терпение мое лопнуло. Лишь сейчас вы начали ту тему, которая будет «кормить» Вас не один день, но, работая над ней, Вам, чтобы иметь острые статьи и репортажи, надо немного рискнуть и пойти в путь по лезвию бритвы. Это мой чисто человеческий совет, и, вернее, я просто откровенно пишу Вам. Эти строки только для Вас.

Да, разрешите представиться вполне официально, не прячась под одним лишь именем, но прежде, чем я сделаю это, я прошу дать мне слово порядочного человека, что мои данные вы не будете использовать во вред мне, «сдав» меня в руки милиции. Вот я получил Ваше слово и верю Вам. (Далее приведены точные координаты автора. — Ю.Щ.)

Начало моего отрочества пришлось где-то на 14–15 лет.

Учился я в это время в 8-м классе. Физической силой я никогда не отличался, и любой в школе может меня «поколотить». А ведь битым быть не хочется! И я решил, что должен иметь «сильные чужие руки», то есть найти себе компанию «друзей», которые бы могли постоять за меня горой. Вот такая «корыстная» цель, о которой многие читающие эти строки (если вы опубликуете это письмо) побоятся вот так откровенно сказать. Так думают лишь наедине с самим собой, да и то мельком, никогда всерьез не задумываясь о том, что будет потом?!