– Не знаю. – Суровым тоном я воздвигаю стену, отгораживающую меня от прошлого. – Я должна думать о настоящем.
– Почему мы не смогли спасти Дилана? – не унималась Джози, игнорируя мои намеки. Слезы застилают ее глаза, скапливаясь у кромки нижних век, но по лицу не текут. – Ты по нему не скучаешь?
Я стиснула зубы, не давая воли собственной скорби.
– Скучаю, конечно. Постоянно. – Я опустила голову и, помолчав, добавила: – Но его нельзя было спасти. Он уже был сломлен, когда пришел к нам.
– Может быть, – срывающимся сиплым голосом отозвалась она. – А вдруг его что-то толкнуло на этот последний шаг? То есть…
– Что могло его толкнуть, Джози? – с раздражением в усталом голосе перебиваю ее я. Подростками мы миллион раз обсуждали это. – Он был обречен умереть молодым. Ничто не толкало его через край, кроме собственных демонов.
Кивнув, она смахнула со щеки слезинку, которая все же рискнула выкатиться из глаза, и устремила взгляд в окно.
– Он ведь долго был счастлив, да?
Я беру ее за руку.
– Да, пожалуй.
Не поднимая головы, Джози стискивает мою ладонь. Свесившиеся волосы, словно занавес, укрывают ее лицо. Туман захлестывавших меня эмоций рассеялся, и я объективно взглянула на сестру, как на незнакомого пациента, явившегося в пункт первой помощи. Худая молодая женщина с сухой кожей и потрескавшимися губами. Организм обезвожен, отметила я. Возможно, наркоманка. И мною внезапно овладело горячее желание защитить ее.
– Мне ужасно не хватает всех, – невольно промолвила я. – Папы, Дилана, Уголька. – В моем голосе появляется хриплость. – По нашей собаке я тоскую так, будто мне руку отрезали. Богом клянусь.
– Он был самый лучший пес на свете.
– Это уж точно, – кивнула я, тряхнув головой, чтобы убрать волосы с лица. – Я скучаю по ресторану. По террасе, по навесу. По нашей комнате. – Я делаю глубокий вдох. – По ночевкам в палатке на берегу. Это было так здорово.
– Да.
Кончиком пальца она проводит по шраму на лбу.
– Землетрясение все разрушило.
– Да, наверно. – От раздражения у меня стало зудеть в спине. – Хотя Дилана и Уголька к тому времени в живых уже не было.
– Да знаю я. Ну что ты все портишь в такой момент? Вечно тебе надо подковырнуть.
– Я не порчу. Просто констатирую факт. Это реальность. – Факты и цифры.
– Ну да. Только реальность не всегда совпадает с представлениями о ней. Не все вписывается в рамки простого изложения фактов.
Как наши родители. Как наше детство. Как землетрясение.
– Тебя ведь даже там не было в тот день, – не выдержала я. Это был один из тех редких моментов, когда мне яростно хотелось высказать Джози все, что я о ней думаю. – Несколько часов я одна сидела на краю утеса, понимая, что отца, скорее всего, уже нет в живых. А ты помнишь только одно – что разбила голову.
– О, Кит! – Она схватила меня за обе руки. – Боже мой, прости. Ты права. Наверно, это было ужасно.
Я не отняла у сестры свои руки, но закрыла глаза, чтобы не смотреть на нее.
– Я знаю, что в Санта-Крузе тоже было страшно, но…
Джози быстренько встала со своего места и, пересев в кабинке на мою сторону, обняла меня.
– Прости. Я порой жуткая эгоистка.
Меня обволакивал запах Джози, ее аромат, не похожий ни на что на свете, и я забылась в своей любви к ней, в своем обожании, в своей ярости. Изголодавшиеся по ней клетки моего привыкшего к одиночеству тела блаженствовали несколько долгих минут. Потом я от нее отстранилась.
– Жизнь – сложная штука.
– Пожалуй.
– Но я не могу представить, какими мы были бы без Дилана. А ты?
Даже не хочу представлять.
– Это неважно. Как есть, так и есть.
Теперь пришла моя очередь отвести глаза, устремить взгляд в окно, на океан, сливающийся вдали с пустынным синим горизонтом.
– Может, теперь по берегу прогуляемся, – предложила я. – Глядишь, найдем русалочьи монеты.
– Это была бы большая удача, – заметила Джози.
Именно в тот день мы сделали себе татуировки, сидя бок о бок в салоне тату близ пляжа Оушен-Бич в сгущающихся сумерках. Это решение было принято спонтанно.
Я провожу пальцами по татуировке. Элегантная искусная работа. Я никогда не жалела, что решилась на это, хотя ни прежде, ни потом ничего столь опрометчивого не совершала. Возможно, мне просто хотелось снова сблизиться с сестрой.
Удача , думаю я теперь, сидя на кровати в Окленде и наблюдая, как светлеет горизонт. Не сказать, что ей очень уж везло, но в свое время, слишком уверенная в своей правоте, я этого не замечала.
Читать дальше