Денис Драгунский - Третье лицо

Нет, она не была как-то особенно красива, стройна, обаятельна. Или нахмурена и сурова, или решительна и деловита, или какие там еще качества могут вот так сразу околдовать сравнительно молодого мужчину — Косте было сорок четыре, а ей около тридцати, наверное. Ну и конечно, вряд ли на него сильно подействовали белый халат и шапочка — он не был любителем всяких ролевых фетишей, девушек в военной форме, строгих учительниц или картиночных секретарш. И медсестер в том числе.

У этой Маши были чуть широковатые скулы, ореховые глаза и губы как будто замшевые. А главное, она каждым движением и взглядом излучала заботу, умелую доброту и спокойную силу. Костя вдруг сильно почувствовал что-то — даже не понял, что именно. Но это странное чувство стало понятным и уютным, превратившись в полное, чуточку расслабленное доверие к ней. Он шепотом спросил, пока она протирала ему руку спиртом и щелкала ногтем по ампуле с обезболивающим:

— Маша, а можно обойтись без резьбы?

— Консервативно? — спросила она.

Костя понял, что она в виду имеет, и кивнул:

— Именно, именно.

— Можно, — шепнула она. — Я вас научу, какую мазь накладывать. Две мази. Только тут надо строго раз в четыре часа перевязываться. Есть кому перевязывать?

Костя промолчал.

— Сами-то сумеете? — поняла она. — Левой-то рукой?

— Конечно!.. А доктор как? Не обидится? — Костя кивнул на дверь, где скрылся доцент такой-то. — Небось, уже ножи точит! — усмехнулся он.

— Скажу, что у вас денег нет, вы застеснялись и убежали, — улыбнулась в ответ Маша.

Она выдала ему два тюбика с мазями, неполных, уже подвернутых снизу. Объяснила — сначала одну, через четыре часа другую, на марлевую салфетку и бинтом сверху, и вот так, пока не пройдет.

Через три дня полегчало, а на четвертый день у Кости кончилась мазь. Одна из двух. Сходил в одну аптеку, в другую, в третью — нет в продаже. Приехал в ту же больницу. Вместо доцента такого-то принимала врач такая-то, но Маша была на месте, слава богу. А вот этой мази у нее не было, увы. Что ж делать-то?

— Оставьте телефон, — велела Маша.

Она позвонила тем же вечером. Спросила адрес, сказала, что завезет, — тут недалеко, а ей по дороге. Костя вышел встречать ее к подъезду.

Был поздний июнь. Занятия в университете, где преподавал Костя, уже закончились, поэтому он так свободно ездил днем по аптекам и больницам. Летний вечер, светлое небо, пока еще свежая городская листва. Маша подъехала на «моте» — маленькой дешевой машинке марки «дэу-матиз». Прямо из окна протянула тюбик.

— Сколько это стоит? — спросил он.

— Бросьте, — она махнула рукой.

— Маша! — неожиданно для самого себя сказал Костя. — Мне так надоело левой рукой справляться, я ведь один живу. Машенька, перевяжите мне как следует, а? Я заплачу, сколько скажете.

— Смешной вы, — проговорила она, выходя из машины.

На кухне она протерла водкой его руку, пощупала болячку, сказала, что все уже почти прошло и вообще незачем резать, когда можно компрессом. Ловко сложила подушечку из куска бинта, остальным бинтом умело — плотно, но не туго — перевязала ему руку.

— Как в кино, — вдруг сказал Костя.

— Что как в кино?

— Да всё, — улыбнулся он. — Лето, вечер, закатное солнце. Пустая квартира. В ней живет одинокий мужчина. К нему пришла женщина. Врач. Ну ладно, медсестра.

— Точно! — засмеялась Маша. — Как в кино!

— Вот! — сказал Костя.

— Что «вот»? — спросила она своими замшевыми губами.

— Пусть сюжет развивается дальше. — Он протянул руку, погладил ее по плечу, притянул к себе. — Пусть все будет, как в хорошем фильме. — И обнял ее, и сзади залез ей под свитер, огладил ее стройную гладкую спину, нащупал крючки лифчика.

— Пойдем в комнату, — сказала она и вышла в коридор.

Он подтолкнул ее налево, в гостиную с большим диваном.

— В спальню стесняешься? — Она стрельнула глазами на правую полуоткрытую дверь.

— Кого мне стесняться? — Он сильно обнял ее сзади, поцеловал шею, стиснул ее грудь. — Я один живу, сколько раз повторять. В душ надо?

— Не надо. Я всегда на работе споласкиваюсь перед выходом.

Она приезжала к нему полтора месяца. Очень часто, два или три раза в неделю, а однажды заехала в воскресенье, побыла совсем недолго, ушла буквально через полчаса, но тут же позвонила.

— Всё! — сказала она. — Конец. Как в кино. Я ребенка в машине оставила.

— Что?! — закричал Костя.

Он страшно испугался, потому что читал много раз: ребенок в машине, лето, жара, задохнулся, кошмар… От ужаса он даже не среагировал на сам факт, что у нее есть ребенок. Она ни разу об этом не говорила. Он перевел дыхание и спросил: