Денис Драгунский - Третье лицо

Стыд и раскаяние охватили ее.

Боже, как она его оскорбила в своем уме, назвала вором, заподозрила в каких-то извращениях, отчего, зачем? И заодно свекровь тоже обмазала грязью в сердце своем, как это глупо, как стыдно!

Она спрятала руки за спину, поспешно стащила с пальца «маркизу» свекрови, сунула ее в задний карман джинсов. Протянула руку Павлику.

— Спасибо, родненький! — сказала она. — Как я рада! Ты меня простил? Нет, скажи — простил?

Он надел «маркизу» ей на средний палец правой руки. Поцеловал ее сильно и ласково. Она обняла его в ответ.

— Я тебя люблю, — сказал он и повторил шепотом, обнимая и гладя ее по спине и ниже. — Я тебя очень- очень люблю. Очень-очень-очень…

— Погоди! — она вырвалась. — Я забыла одну вещь. У твоей мамы. У Антонины Павловны… Я сейчас!

Повернулась и выбежала вон.

Она долго звонила в дверь.

Наконец Антонина Павловна открыла.

— Ты ушла, потом пришла, что случилось? — Свекровь сонно протирала глаза.

На ее правой руке сияла бриллиантовая «маркиза».

— А? — только и спросила Марина, уставившись на кольцо.

— В смысле? — не поняла свекровь.

Марина схватила себя за руку, левой за правую. Потом ощупала задний карман джинсов.

— Идите к черту! — вдруг крикнула она.

Свекровь ни чуточки не обиделась, но возразила:

— Какому черту я нужна? Сама иди.

Войдя в тамбур, Марина остановилась и покосилась направо. Туда, где была глубокая темная выемка.

Сердце билось так, что уши лопались. Было совсем тихо.

— Эй! — шепотом позвала Марина.

Из темноты что-то стало виднеться.

— Это ты? — спросила она темноту.

— Я, — ответил черт. — Иди сюда.

— В приспо́дню? — спросила она, как дворничихина дочь Наташка.

— На секретном метро кататься, — объяснил черт.

— А не расстреляют?

— Да и наплевать! — засмеялся он. — Пароль: как теткиных кошек звали?

— Агриппина, Мессалина, Фаустина и Цезония.

— Правильно! — сказал черт. — Ну, пошли.

ко дню учителя

— Меня спросил один из вас, — сказал однажды учитель. — Спросил: что может быть горше последнего свидания? Ах, последнее свидание, одноименный рассказ Бунина! « Я готов был отдать пятнадцать лет жизни за свидание с тобой, а потом ты уехала в Москву, не видя меня, поглощенная своими мечтами, уверенная в своем счастье, а потом, конечно, роли переменились, ну да теперь все равно, конец… »

А можно и без дворянской скорби, — продолжал учитель, — можно дешевый гостиничный номер в незнакомом городе, вымоленная, выползанная на коленях последняя ночь перед ее отъездом навсегда, за границу, к надежному хорошему человеку, утром пустая постель, на площади напротив торговки разложили на клеенках свой залежалый товар… Можно и дорогой номер, пожалуйста, если деньги есть. Можно дома или на даче. Хуже всего в квартире друга, который громко говорит по телефону в соседней комнате, пока вы тут обнимаетесь, целуетесь, сливаетесь в единое тело в самый последний раз.

Но, — говорил учитель далее, — но есть кое-что горше, тоскливее, безнадежнее, обиднее. Что же? Предпоследнее свидание, дети мои. Обманчивая надежда, что это еще не конец, что впереди что-то есть. Что мы сегодня ляжем в постель, нам будет хорошо, а утром расстанемся ненадолго, зная, что скоро сойдемся снова, и снова будут любовь и счастье. Но внутренне, но бессознательно мы знаем и чувствуем, что в будущем у нас осталась только одна встреча, и дальше конец. Поэтому фальшивая беззаботность предпоследнего свидания гораздо горше, чем трагедия последнего.

— Что же в таком случае делать? — спросил кто-то из нас.

— Проще простого, — ответил учитель. — Не ходить на предпоследнее. Тогда и последнего не будет, и вы избавитесь от этой горечи и безнадежности.

— Но как понять, — спросили мы, — что вот это свидание, на которое мы так беззаботно спешим, что оно — предпоследнее?

— Ну! — засмеялся учитель. — Ежели вы этого не научились понимать, то что вы делаете в моем классе? Тут признак простой и ясный: когда вы в уме вдруг, ни с того ни с сего, начинаете убеждать себя, что « в наших отношениях все в порядке, все хорошо, на мелочи не надо обращать внимания, на самом-то деле мы любим друг друга » и все такое прочее… Вот тут лучше повесить шляпу обратно на вешалку и остаться дома. Так будет милосерднее — и к самому себе, и к вашему партнеру.