Клара Паркс - Заклинательница пряжи [Как я связала свою судьбу] [litres]

Период моего взросления в Аризоне пришелся одновременно на эпоху микросхем и эзотерических завихрений Большого парада планет [96] Harmonic convergence – гармоническое сближение (эзотерические духовные практики, которые стали популярны по всему миру во время Большого парада планет 16–17 августа 1987 года). , поэтому первое инстинктивное желание – посоветовать петлям подлечиться у психоаналитика. И в этом я не так уж далека от истины. Все, что нужно этим волокнам, – взглянуть на ситуацию под другим углом, так сказать, полномасштабный обзор на все 360 градусов. Им нужно позволить себе высунуть голову из окна и посмотреть, на что похож их собственный дом снаружи.

Отправьте их в путешествие за границу. Если это лицевая петля в окружении других лицевых петель, подкиньте туда одну изнаночную. Если это изнаночные петли среди изнаночных, перекиньте рабочую нить перед работой и удивите их лицевой петлей.

Перекидывание нити с одной стороны полотна на другую сбалансирует чрезмерный изгиб волокон и выровняет полотно. Уверена: контраст лицевых и изнаночных петель необходим волокнам пряжи, чтобы они смогли увидеть себя целиком и полностью, посмеяться над своими перекосами и кривоватостью, а потом мирно разойтись, забыв о предвзятом отношении друг к другу. Такая техника позволяет показать пряжу во всей красе, избавить и от перекоса полотна, и от наших предрассудков по отношению к ней. Вот так все просто.

Безусловно, можно пойти до конца и радикально заменить лицевую гладь на жемчужную или рисовую вязку – своего рода корректирующее белье для вязаного полотна; можно использовать и другие техники, более сдержанные и незаметные, в зависимости от дизайна. Но факт остается фактом: стоит только добавить изнаночные петли, позволить полотну взглянуть на себя со стороны, и все ваши беды исчезнут.

Это заставляет меня призадуматься. Если перекос вязаного полотна – результат внешнего воздействия, можно ли так же легко повлиять и на человеческие склонности? Заложено ли это в нас изначально – предрасположенность к предрассудкам и предвзятости – или это реакция на внешние обстоятельства, которую мы просто не способны осознать? Если мы на это не способны, это навсегда? В отличие от молекулярной структуры волокон, не поддающейся переделке, можем ли мы по-настоящему, осмелюсь такое предположить, измениться? Если наша жизнь – это лицевая петля, тогда что же может стать той изнаночной петлей, которая исправит наше полотно?

А что, если бы тот самый БОЙКОТ ФРАНЦИИ действительно поехал во Францию, провел бы там какое-то время, узнал бы людей получше? Поменялась бы его точка зрения, хоть чуть-чуть? Изменится ли наша структура на молекулярном уровне, если воздействовать на нее тем, чему она так сопротивлялась?

Можно ли, пробравшись сквозь неверные петли, найти те самые, правильные, которые помогут увидеть мир во всем его великолепии?

Я думаю о своих племянниках, двух мальчишках, очень разных на первый взгляд со стороны. Младший – общительный и компанейский, старший – более спокойный и задумчивый. Даже внешне они явно отличаются друг от друга. Тем не менее младший всегда делает почти все, что и его старший брат. Поет песню о какашках? Он присоединится. Внезапно любит есть курицу? Он тоже ее просит. Увлеченно играет ключами? Ему срочно нужна парочка своих.

Я-то вижу, что за склонностью повторять все за братом зарождается его собственная личность. И сейчас я начинаю это понимать. И знаю, что со временем, с помощью родительской заботы и воспитания, эта личность полностью разовьется, и полотно его жизни – как и мое собственное – найдет свой собственный путь.

У каждого есть свои способы справляться со стрессом. Знаю, вы ожидаете, как я скажу, что мой способ – это вязание, и отчасти будете правы. Но, если хотите знать правду, самое действенное от стресса для меня – хороший детектив.

Сколько себя помню, детективные романы всегда были моей любимой отдушиной, карамельное мороженое с вишенкой наверху, тайная страсть, даже большее удовольствие, чем пряжа и спицы в моих руках.

Я родом из династии потомственных читателей детективных романов. Моя бабушка смаковала книгу за книгой, как конфетки, обожала Жоржа Симеона, Рекса Стаута и, конечно же, Агату Кристи. Ее свекор предпочитал более прокуренные и зловещие романы. Его книги про Шерлока Холмса, изданные еще в 1907 году, до сих пор хранятся у меня, прошлой зимой страницы погрызли мыши, чтобы свить гнездышко на книжной полке, – но для меня на ней так и осталось сборище старых – добрых друзей.