Клара Паркс - Заклинательница пряжи [Как я связала свою судьбу] [litres]

Я вяжу пробный образец из профессионального любопытства, я составляю отчет, и вот вскоре я снова влюблена. Это выматывает.

Но есть еще и третья причина вязать пробники. Не для практики, и не для того, чтобы определить плотность вязания, а по той самой причине, которую затронул Пабло Казальс в своей цитате: выход за рамки. Это спокойное медитативное действие выполнения одной петли за другой, не связанное узами конкретной цели или сроков. В трансцендентном вязании само путешествие важнее конечной цели.

Это контрольный образец Пола Теру [94] Paul Edward Theroux; род. 10 апреля 1941 года, г. Медфорд, Массачусетс – американский писатель, лауреат многих литературных премий. в его книге «Старый патагонский экспресс», где все повествование сосредоточено не на том, что он видел в Патагонии, а на том, как он туда добирался . Вязать, чтобы быть вне рамок и границ, – это вывести пряжу на прогулку ранним утром, выполнять петли только по памяти, воздавать должное слабым вибрациям нити, скользящей по спице. Словно вы следуете ежедневному утреннему распорядку Пабло Казальса, воплощенному в одном прекрасном клубке пряжи.

Недалеко от моего дома, прямо за холмом, есть большой пресноводный пруд, и, возможно, это лучшее место на земле. Еще детьми мы с братьями учились там плавать, и этот пруд – немалая часть того, что заманило меня обратно в Мэн после стольких лет в Сан-Франциско. Летом я люблю заплыть за самые дальние буйки и там остановиться. Мои руки и ноги медленно двигаются, поддерживая меня на плаву в мягкой воде. «Рабочая» часть моего разума благополучно занята своей привычной задачей, остальной же разум – та самая часть, что отвечает за мечты и решение проблем, – свободен и берет руководство на себя. Я здесь не для того, чтобы сжигать калории или поднять пульс, я ни с кем не соревнуюсь. Я в воде, чтобы быть в воде, пройтись по своим мыслям, и все. Иногда, если быть совершенно неподвижной, можно услышать пение диких птиц.

Вот что такое трансцендентное вязание образцов. Скованный рамками привычных и предсказуемых физических движений, наш разум высвобождается, чтобы взмывать все выше, выше и выше в небеса. А если вдруг течение унесет нас слишком далеко, спущенная или затянутая петля вытянет нас опять в настоящее. Перед новым полетом мы сосредоточимся и исправим проблему. Человеку со стороны может показаться, будто я работаю над скромным квадратиком, но мой разум вяжет огромные одеяла, изысканные водолазки, идеально сидящие по фигуре кардиганы.Я инсценирую целые спектакли, расставляю по полочкам свои проблемы, путешествую к далеким местам, хотя единственный палец, которым я шевелю, – это тот, что выполняет каждую новую петлю.

Всякий раз, когда Казальс проходил через физические движения привычной прогулки и прелюдии Баха, его ум и дух были свободны блуждать – и плоды этих странствий становились основой его дня. Мой дедушка не вязал, не очень-то хорошо плавал и не смог бы сыграть на виолончели, даже если бы от этого зависела его жизнь. И, конечно же, он не выходил на прогулку каждое утро. Но он слушал Баха каждый день и исследовал все, к чему прикасался. Я вяжу образцы каждый день, и да, тоже исследую все, к чему прикасаются мои пальцы. В детстве дед меня разочаровывал, но, может быть, я больше похожа на него, чем сама могла бы себе представить. Наши жизни явно пошли разными путями, но, мне кажется, мы нашли похожие способы прикоснуться к этому миру.

Каждый четверг на протяжении последних восьми или около того лет, по утрам я встречаюсь за чашечкой кофе со своей подругой Пэм. Иногда у нас получается встретиться, иногда – нет, пятьдесят на пятьдесят, но каждую неделю мы упорно не оставляем попыток увидеться. Я привыкла сидеть и терпеливо ждать, достав вязание, чтобы не заскучать. В конечном счете меня прерывал либо ее знакомый голос, либо осознание того, что меня снова продинамили.

Иногда, но редко, по стечению жизненных обстоятельств, именно я не прихожу на встречу. А иногда мы даже списываемся заранее по электронной почте, официально внося нашу кофейную встречу в расписание. Не, ну вот сейчас уж точно встретимся. «Да, до встречи, – говорим мы. – Ровно в девять тридцать». Но нет, не судьба.