Тоомас Винт - Возвращение [романы, новеллы]

— Пожалуй, нам пора идти, — сказал молодой человек.

Женщина взяла рюмку с ликером, увидела, что рюмка мужчины пуста, отлила ему половину и выпила. Ликер не лез в горло, ее стало мутить, она поднялась, быстро прошла в туалет, заперла за собой дверь на крючок и открыла кран. Подставила руки под струю воды и долгое время стояла, нагнувшись над раковиной. Следя, как между пальцами бежит вода, она вспомнила, что сказала молодому человеку, будто любит лето, на самом же деле ей нравилась осенняя непогода: она могла часами смотреть, как ветер кружит сухие листья, как срывает их с уже почти обнаженных деревьев, слушать дождь, барабанящий по стеклу… Ей казалось, будто она совсем недавно говорила кому-то об этом, но не могла вспомнить кому. Потом она закрыла кран, вернулась в длинный узкий зал кафе. Повернувшись лицом к залу, женщина увидела официантку в черном платье с белыми нарукавниками, которая громким голосом просила посетителей покинуть кафе. Все вокруг повскакали со своих мест, за одним из столиков сидел мальчик с гладко причесанными волосами, рядом — отец, мать и старшая сестра, все они прихлебывали из чайных стаканов ром. Внезапно ей показалось, будто молодой человек пробормотал: «А помните, за соседним столиком сидела семья. Я никак не мог понять, почему у мальчика было такое счастливое лицо». Женщина удивленно посмотрела на молодого человека, но тот уставился в рюмку и время от времени, словно в подтверждение своим мыслям, кивал головой. Женщина взглянула на соседний столик: семья давно ушла, и на желтой поверхности стола красовалась черная пепельница, да и остальные посетители разошлись, и на каждом прибранном столике стояла черная, тщательно вымытая пепельница.

— Знаете, — с каким-то странным воодушевлением заговорила женщина, — до того, как вы пришли, здесь, за соседним столиком, сидела семья — отец, мать, дочь лет двадцати и славный мальчик с гладко причесанными волосами. У них на столике стояла пустая бутылка кубинского рома, очевидно, они справляли день рождения. Мне бросилось в глаза, что у мальчика все время было ужасно счастливое лицо. Он был такой аккуратный, чистенький, временами робко озирался по сторонам и однажды даже улыбнулся мне. Но я не понимаю, почему родители дали мальчику ром…

— Нам, пожалуй, пора, — сказал молодой человек, сгреб со стола пачку сигарет и спички и сунул их в карман.

Женщина растерянно посмотрела на своего спутника и по его отупевшему, равнодушному виду поняла, что ему хочется уйти. На глазах выступили слезы. Она отвернулась, чуть-чуть отодвинула занавеску и выглянула в окно. Темную улицу освещал раскачивающийся уличный фонарь, под фонарным столбом стояло такси, и шофер при тускло-желтом свете читал газету. Бушевало осеннее ненастье. Кафе закрывается, подумала женщина, посуда будет убрана, столики вытерты, и она уйдет с этим молодым человеком. Она даже имени его не знает, но они уйдут вместе, мужчина нравится ей — и внешне, и приятным обхождением, они проведут вместе один или несколько вечеров, может быть, не наскучат друг другу, возможно, поженятся, будут счастливы… Сейчас она уйдет отсюда, из кафе, с молодым человеком. Домой. Они выпьют полбутылки вина. Мужчина совсем опьянеет, едва успеет приласкать ее, как тут же уснет. Утром она разбудит его. Он с недовольным видом начнет одеваться, и ему даже в голову не придет сказать ей что-то нежное, он попытается лишь как можно скорее уйти, потому что ему самому тошно из-за вчерашнего вечера, и дверь за ним со стуком захлопнется.

И снова будет вечер, и когда одиночество станет невыносимым, она отправится в это же самое кафе, сядет за желтый стол, на котором лежит черная пепельница, и к ней подсядет какой-нибудь мужчина, у которого сегодня выдался неудачный день и которому хочется поделиться с кем-то своими заботами; таковы они все, пока молоды, с каждым годом все будет меняться и тем не менее оставаться таким же, пока в конце концов не покажется, что ничего и нет больше — и в дверь постучится старость…

— Что верно, то верно, летом в деревне хорошо, река… поля… цветы, — пробормотал молодой человек. Затем они встали, женщина пошла вперед, взяла в буфете завернутую в бумагу бутылку, мужчина сунул ее за пазуху, карман оттопырился, женщина заботливо спросила, не оттянет ли бутылка карман, но молодой человек ответил: ерунда, не оттянет.

Себастьян увидел во сне, будто он развел костер в лесу, неподалеку от города: собрал сухие сосновые ветки, поджег их и через какое-то время пошел прогуляться. Уже будучи довольно далеко от костра, он встретил какого-то молодого человека, тот спросил, что делает рыба, если ее вытащить на сушу. Себастьян, заядлый рыболов, поспешно ответил: известное дело — что, малость побарахтается, а затем уснет. Молодой человек спросил еще что-то, но в этот момент взгляд Себастьяна привлекли мелькнувшие в кустах молодые женщины в светло-голубых платьях, и он заторопился туда, чтобы посмотреть, хорошенькие ли они. Как бы между прочим он повернул голову и увидел, что костер за это время из маленького превратился в огромный — языки пламени лизали нижние ветки деревьев, и Себастьяна охватил страх.