Владимир Высоцкий - Песни и стихи. Том 2

Не было же магнитофона в 19-ом веке, была только бумага, теперь появились магнитофоны и видеомагнитофоны. Вон у нас как случилось, что мы можем прийти в студию, записать и показать в другое время, подчистив, придав этому какую-то форму. Так что появился новый вид искусства — телевидение, и, значит, может появиться новый вид искусства для меня. Нет, я не говорю сейчас о технике. Вы спросили, кем я себя больше считаю — поэтом, композитором, актёром? Вот я не могу вам впрямую ответить на этот вопрос, может быть, всё вместе будет называться каким-то одним словом, и тогда я вам скажу: «Я себя считаю вот этим-то». Этого слова пока нет. Больше всего я работаю со стихом, безусловно, и по времени, и чаще ощущаю эту самую штуку, которая называется вдохновением, которое тебе сядет на плечо, пошепчет ночью где-то к шести утра, когда изгрыз ногти, и кажется — ничего не выйдет, и вот оно пришло… вот больше всего в работе над стихом.

Вед.:А когда появилась гитара?

В.В.Гитара появилась, вы знаете, совсем случайно и странно. Я давно, как все молодые люди, писал стихи. Писал много смешного, на капустниках в училище театральном я писал громадные капустники, которые шли 1,5–2 часа. У меня, например, был один капустник на втором курсе — пародии на все виды искусства, оперетта, опера… мы делали свои тексты и на темы дня, и на темы студийные, и я всегда являлся автором, т. е. писал комедийные вещи всегда с какой-то серьёзной подоплёкой, и занимался стихами очень давно, с детства. Гитара появилась так: вдруг я однажды услышал магнитофон, когда они совсем плохие были — магнитофоны — сейчас-то мы просто в отличном положении, сейчас появилась аппаратура и отечественная, и оттуда, хорошего качества; а тогда я вдруг услышал приятный голос, удивительные по тем временам мелодии и стихи, которые я уже знал — это был Булат — и вдруг я понял, что впечатление от стихов можно усилить музыкальным инструментом и мелодией. Я попробовал это сделать сразу, тут же брал гитару, когда у меня появлялась строка, и вдруг это не ложилось на этот ритм, я тут же менял ритм и увидел, что даже работать это помогает, сочинять. Поэтому многие люди называют это песнями. Я не называю это песнями, я считаю, что это стихи, исполняемые под гитару, рояль, какую-то ритмическую основу. (Я сейчас очень многословен, потому что не знаю, когда ещё придётся побыть здесь, у вас в гостях, и поэтому я хочу объяснить уже всё до точки, добраться до сути). Вот из-за этого появилась гитара. Я попробовал сначала петь под рояль и под аккордеон, потому что, когда я был маленьким пацаном, меня заставляли родители из-под палки — спасибо им — заниматься музыкой. Значит, я немножко обучен музыкальной грамоте, хотя я, конечно, всё забыл, но это дало мне возможность хоть как-то худо-бедно овладеть этим бесхитростным инструментом, гитарой. Я играю очень примитивно, иногда, даже не иногда, а часто слышу упрёки в свой адрес по поводу того, что почему такая примитивизация нарочитая? Это не нарочитая примитивизация, это — нарочная. Я специально делаю упрощённые ритмы и мелодии, чтобы это входило сразу моим зрителям не только в уши, но и в душу, чтоб ничто не мешало: мелодия не мешала воспринимать текст, а самое главное — то, что я хотел сказать. Вот из-за чего появилась гитара. А когда? Уже лет 14. После окончания студии.

Вед.:Судя по этому всему, вы, наверное, очень цените прямой контакт со зрителем?

В.В.Безусловно, больше всего.

Вед.:И совсем недавно, после того, как Театр на Таганке с таким успехом выступил в Париже…

В.В.Откуда вы знаете, что с таким успехом он выступил? Вед. В газетах было.

В.В.Мне кажется, что как раз именно это не очень широко освещалось в газетах, я думаю, вам очевидцы рассказали? Успех, действительно, был колоссальный: за последнее десятилетие ни один драмтеатр, не только наш, но и в мире, не может похвастаться таким успехом, как таганцы. Пожалуй, только Питер Брук со своим спектаклем, где они играли на трапециях, — это был, по-моему, «Сон в летнюю ночь» — они все играли на трапециях, т. е., у них были актёры, как акробаты.

Вед.:У нас сегодня предмет разговора песня, так вот: три концерта всё-таки было в Париже?

В.В.Было три концерта, да. Значит, очень если коротко: мы сыграли 40 дней подряд несколько спектаклей, которые привезли, я играл там Гамлета, я играл там «10 дней». Мы привезли четыре спектакля, значит, я был занят в половине репертуара. Потом театр уехал в Москву, а я давно уже получил приглашение сделать несколько выступлений в Париже и, чтоб несколько раз не выезжать — с одной стороны, по времени, а потом — накладно — мы решили сделать просто: вот я останусь и сделаем эти выступления. Никто не предполагал, что это будет сделано так. Вообще, я вам скажу, история странная этой поездки. Сначала был вечер поэзии советской, и я попал в число всех приехавших поэтов. Это было 26-го октября, было в громадном зале на семь тысяч человек при громадном скоплении народа. Потом вечер кончился, приехал театр, тут я стал выступать как актёр, а потом уже уехал театр, тут я стал выступать как автор и исполнитель своих песен.