Владимир Высоцкий - Песни и стихи. Том 2

[(β) 2 + р 3+ А 0+ i - i - 3 - B - E - P - Г - i ] 10

Ха-ха-х-а.

Эти идиоты играют в домино. Глупо. Выигрывает тот, у кого меньше очков. Это уже совсем чушь. Думают и стучат, стучат. Зачем стучать? Не стучите! Слышите! Стукачи! Предатели! Продажные шкуры. Только не бейте, меня нельзя бить, я ещё ничего не сделал!

Это просто так. Я вообще не поэт, я… Кто я? Что я? Зачем я? Жизнь, какая же ты всё-таки сволочь!

Поговорим теперь о пресловутом недостающем звене. Люди! Чего вам недостаёт, кого недостаёт вам, люди? Вам недостаёт питекантропов! Вы пишете громадные исследования и теряетесь в догадках. А между тем, ответ — вот он. Слушайте же и успокойтесь, и раз и навсегда забудьте о звене!

Жили-были питекантропы, родами или гуртами, попарно ли, моногамно ли, только были у них свои любви и печали, свои горести и радости, и делили они их между собой поровну, будьте уверены.

И однажды взглянули они вокруг себя: тьма кругом тьмущая, только что кончилась мезозойская эра, и не начинался ещё третичный период, и никакого просвета впереди, эдакое междувластие. Встали они на две конечности и воскликнули: «У-a!». Большего они ещё, к сожалению, не могли, потому что не могли, и всё. Воскликнули они своё горькое» у-а» и ушли в горы. Тактика известная — Мао Цзедун уходил в горы и Кастро, но они вернулись, а питекантропы — нет. Летом были скачки и культурные револю, сафра и охота с Раулем в Беловежской пуще на привязанных зубров и привязанных фазанов, а у питекантропов не было этого, как не было ещё дружбы народов и великого китайского противостояния. Питекантропы ушли в горы и осели там плотно, настолько плотно, что сами стали этими горами и спрессовались с ними. Потом народились новые обезьяны, и новые питекантропы, послушные зову предков, сказали своё «у-a» и ушли в горы и спрессовались, потом новые и т. д. Так что дальше питекантропов история человечества не пошла. Всё осталось так же, и только горы, скорее всего Гималаи, свидетельствуют об этом и растут на глазах, потому что на них спрессовываются питекантропы. А мы? Откуда мы? А мы — марсиане, конечно, и нечего строить робкие гипотезы и исподтишка подъелдыкивать Дарвина. Дурак он, Дарвин. Но он не виноват в этом. Тогда был капитализм.

Так зачем вам, люди, это недостающее звено? Бросьте доставать недоставаемое, а доставайте лучше звёзды для своих любимых и сыр голландский. Говорят, его нет — мы здесь этого не знаем! Есть или нет! Вот в чём вопрос!

Сегодня произошёл возмутительный случай, который потряс меня с фундамента до основания, подобно Ашхабадскому землетрясению в 1949 году и Ташкентскому в 1966-67 годах.

Один выздоравливающий больной написал Главному Врачу заявление. Вот текст его — привожу дословно и построчно:

«Я, нижеподписавшийся, Соловейчик Самуил Яковлевич, армянин по национальности, а если хотите, и не армянин, возраста 43 лет, 12 лет из которых я отдал Вам, уважаемый друг, торжественно и в присутствии понятых заявляю, что:

1) давление моё колеблется всегда в одних и тех же пределах 1230–1240 км 2/сек;

2) пульс мой 3–3,5 порсек в час;

3) роэ — 12 мегагерц в раунд;

4) моча — всегда фиолетовая;

5) претензий нет.

В связи со всем вышенаписанным считаю себя, наконец, здоровым и абсолютно, Вы слышите, абсолютно нормальным. Прошу отпустить меня на поруки моих домочадцев, выписанных Вами вчера из этой же больницы (Вы ведь ни разу не дали нам увидеться) и горячо любимых мною, надеюсь, взаимно.

Хватит, наиздевались, проклятые!

С любовью и уважением к Вам,

С. Солов».

Если бы вы знали, что началось, когда это заявление стало достоянием «общественности». Алкоголики бросили домино, эту отвратительную игру. Один даже съел шестёрочный дупель, так что пришлось делать потом из картона (хоть бы он их все съел, и дупли, и нет — тогда не было бы этого стука) и, бросив всё, они начали хохотать над унитазами (в коридорах и палатах нам шуметь не дают), и те унитазы, в свою очередь, гулко усиливали этот дикий отвратительный смех. Чума не понимала, в чём дело, но тоже вскоре начала повизгивать и бить себя по ляжкам, оставив обед, ложками. Началось нечто. Ну, конечно же, понятно, что не км 2, а просто километров, и что парсек пишется через «а», но нельзя же из-за двух-трёх неточностей в орфографии так насмехаться над человеком. Это же человек, а не какой-нибудь деятель профсоюза в США, который обуржуазился до неузнаваемости. Все мы знаем его как тихого, ненавязчивого больного, он никогда ни о чём не просил, его было не слышно, он был немой и даже сам себе ставил клизму. И такого человека накануне выздоровления так обхамить. Я сам помогал ему писать записку. Я даже сам её писал, потому что Соловейчик давно лежит парализованный, и я горжусь этой своей скромной помощью умирающему уже человеку. Конечно же, он умрёт: Солов — после всего этого. Быдло, Кодло, Падло — вот они кто. Утопающий схватился за соломинку, а ему подсунули отполированный баобаб. А главврач? Что главврач? Он пожал плечами, порвал крик моей, то есть его, Соловейчика, души и ушёл в 1-е отделение для буйных, будто там ему ничего не преподнесут. Преподнесут. Я был и там, там ему будет рецепт.