Анна Бру - Панк-хроники советских времен

В СССР мы часто подтирали задницы «Правдой» — главной советской пропагандистской газетой с вечным нестирающимся шрифтом, которая заменяла нам туалетную бумагу. «Нью-Йорк Таймс» для этой цели не годился, так как западное слово моментально линяло, оставляя черные размазанные пятна. Я пожалела, что не прихватила «Правду» с собой.

Дэм взял мой чемодан и решительно пошел на выход. Он был связующим звеном между нашим настоящим и будущим. На ремне у Дэма висел в кабуре пистолет. На случай террористических актов — агрессивных действий группы воинственно настроенных людей. Обычно такие действия были направлены против безоружных гражданских лиц и их детей. Менахем Бегин обучил весь мир терроризму, пытаясь всеми правдами и неправдами отстоять географическое положение его молодой страны. Теоретически, сама по себе идея может быть и героическая, но, как говорила моя мама, «отольются кошке мышкины слезки». Теперь терроризм успешно использовался против его собственного народа. Эдвард Дэм был готов ко всему.

В то время ячейки террористов в Европе функционировали организованно, но спорадически. За 24 часа до нашего прибытия в венский аэропорт, девять террористов были убиты группой специального назначения под названием «Кобра». Та же «Кобра», вооруженная автоматами и гранатами, охраняла поезд, полный еврейских беженцев и нас, направлявшихся из Вены в Рим для продолжения процесса получения визы в Америку.

Эдвард Дем посадил нас в машину, прыгнул за руль и с визгом понёсся по городу на улицу Блумауергассе. Мое беспокойство зашкаливало.

Я сразу заявила, что ехали мы не в Израиль. Мы не были еврейскими беженцами и ехали в США. Эдвард не был удивлен. Он сказал нам, что чтобы продолжить наше перемещение, нам придется просить убежища в Риме в американском посольстве. Но для начала, по его словам, нам надо пройти освидетельствование в Италии, чтобы исключить наличие туберкулеза, сифилиса и серьезных психических заболеваний.

Двор старого добротного каменного здания в центре Вены на Блумауергассе имел железные ворота с замком. Эдвард открыл для нас ворота, и мы попали прямо в лифт — открытую платформу, что двигалась между этажами вверх и вниз.

На третьем этаже лифт остановился. Дэм открыл дверь и выпустил нас. Место выглядело, как московская коммунальная квартира. Длинный темный коридор с одной кухней для всех в конце. Один туалет, один душ, одна старая карга, которая знала всё и всех. Наконец он открыл другую дверь, и мы вошли в небольшую комнату с узкой кроватью, столом и стулом. Мы сразу же легли и заснули.

Утром я вышла на Blumauergasse и в двух кварталах нашла автомат с сигаретами. Эдвард Дэм дал мне взаймы. Я сунула в автомат деньги на одну пачку сигарет. Машина тут же их съела. Не в состоянии решить вопрос с машиной цивилизованно, я ударила кулаком по металлическому ящику. Одна за другой выпали одиннадцать пачек сигарет. Название их должным образом прочитать я не могла. Помню, что там имелся «умляут» (две точки над буквой а). Следующие три месяца, с небольшими перерывами, я их курила. Но, сколько ни курила, дела шли не так, как хотелось. В конце концов, как героиня романа «Унесённые ветром» Скарлет Охара, я говорила себе каждый день: «я не могу думать сегодня, я буду думать завтра». Как ни странно, это помогало.

Мой 10-летний сын, к моему удивлению, был невероятно спокоен. Он был очарован историческими видами города, собаками на улицах и мороженым. Мы ничего не понимали, когда люди говорили с нами, и они не понимали, когда мы обращались к ним. Русский язык стал моментально бесполезен.

В тот вечер мы не ели, но пили много воды, так как это было бесплатно. Вода в неограниченном количестве бежала из крана на кухне.

На следующий день наш транзитный ангел Эдвард Дэм появился у наших дверей и отвез нас куда-то недалеко от Собора Святого Стефана. Дверь, в которую мы вошли, находилась в стене арки. Посредине комнаты стоял письменный стол. Нам предложили сесть. Пожилая дама, которая не говорила по-русски, стала нас допрашивать. Она из вежливости много улыбалась. Я рассказала ей о нашей ситуации. Она ничего не поняла, кроме того, что мы пытаемся попасть в Америку. Тем не менее, вопреки моим опасениям, через час меня выпустили с согласием, что я останусь с еврейскими беженцами до моего отъезда в Рим. Но буду спонсироваться международным Комитетом, который помогал не еврейским беженцам, а разным другим — из коммунистических стран или стран с тоталитарным режимом. Шведская актриса Лив Ульман заведовала сбором средств для этой организации. Нам повезло опять.