Анна Бру - Панк-хроники советских времен

Казалось, что люди пили из чувства ужасного презрения к самим себе и к другим, и это было все, что осталось для их потеряных душ. Они глотали огненную воду без закуски и сожаления. Дешёвая теплая водка была единственным развлечением для многих советских граждан в те времена. Иногда использовался чёрный хлеб или солёный огурец, чтобы смягчить токсический вкус. Эта функция называлась «занюхать». Соленый огурец или кусок ржаного хлеба передавался по кругу следующему выпивающему, обычно в компании «на троих», хлеб не ели, а только нюхали. Рассол от огурцов или кислой капусты выпивали утром, перед тем как пойти на работу, производить миллионы тонн по плану.

Степан сказал:

— Это зелье однажды уничтожит СССР.

Его пророчество сбылось. Во время встречи на высшем уровне в Исландии в Рейкявике, Рейган без стеснения продиктовал свои условия лидеру СССР Горбачёву, у которого не было другого выхода, как только их принять. Я до сих пор не знаю, что профессора советской экономики думали? Страна явно годами игнорировала важные экономические законы. Невежественные и пьяные лидеры-стяжатели уверенно вели страну к её концу. «Жареная курица», жёстко и без промаха клюнула СССР в её огромную, красную задницу.

На улицы Москвы опускались сумерки. В холодном воздухе вот-вот должны были зажечься огни в окнах и уличные фонари. Мы остановились на перекрестке, чтобы перейти улицу. Степан схватил меня за руку и уверенно повел.

Когда мы вошли в дверь квартиры Оккультиста, мы оказались в большом коридоре с красивой полированной и недавно вытертой от пыли мебелью. Квартира явно принадлежала «зажиточным» гражданам СССР. Отец Оккультиста находился за границей и работал в качестве торгового представителя.

— Иещё кое-кого, — сказал, ухмыляясь, Степан.

Пожилая женщина, няня Оккультиста, была готова покинуть квартиру до завтра. Она погрозила указательным пальцем перед лицом Степана и сказала:

— Не создавай проблем. Ты знаешь, что его отца и матери нет в стране. Помилуй их господь!

Потом она заглянула в сумку Степана. Она была пуста. Бутылка водки была спрятана в глубоком внутреннем кармане его пальто. Она вздохнула удовлетворенно и, улыбнувшись, сказала:

— Выпейте чаю. Шоколадные конфеты на столе, и у нас есть свежая клубника и мороженое.

Она была уже на лестничной клетке, когда сказала:

— Не безобразничать, — и посмотрела на меня, как будто я была причиной всех предыдущих безобразий, сотворённых Степаном и Оккультистом.

В этот момент Степан шепнул мне в ухо:

— Строга, но справедлива. Как в лучших домах.

Вдруг в коридоре появился Оккультист. Степан представил его как «Акулу русской философии». Я подумала, что он должен быть Аккультистом (от слова акула), но ничего не сказала. Му пожали друг другу руки. Степан продолжал:

— Самородок, как Ломоносов. Самостоятельно изучал Адама Смита, Плеханова, Шпенглера.

— Ладно, затыкай! — коротко отрезал Оккультист. — Что новенького?

Потом он вдруг с ходу подошёл ло мне и поцеловал меня прямо в губы. Это было неожиданно и, прямо сказать, ошеломляюще. Я оторопела. Я не знала, что мне делать с моим собственным языком или его языком. Так же быстро, неожиданно он остранился и спросил:

— Что не нравится?

Я ответила:

— Ты напустил слишком много слюней!

Оккультист расхохотался.

— Не слюни это, балда, а эмоции! Тебе не кажется, что мы давно знакомы? Мы встретились тысячу лет назад. Не помнишь?

— Мата Хари в теле мужчины, — сказал Степан, указывая на Оккультиста, — из него культивируют советского шпиона-дипломата.

В следующую секунду Оккультист вдруг оказался в конце коридора. Как-будто перместился в пространстве. Он наклонил голову в сторону двери в гостиную:

— Добро пожаловать дорогие гости!

Степан вынул из внутреннего кармана бутылку водки:

— Это может помочь почувствовать себя более уверено, — он пристально посмотрел на меня и без предисловий поставил мне ультиматум. — Выбирай — я или он?

Я не знала что сказать, они мне нравились оба. Вот задача!

Следующие несколько дней мы провели в квартире Оккультиста, теряя счёт времени, но не мысли. Степан заставил меня позвонить родителям. Он боялся, что они позвонят в милицию, если я не появлюсь. Я сказала им, что я на даче, хотя была поздняя осень, и было холодно. Мама спросила:

— Где дача?

Я сказала:

— Под Подольском. Адреса я не знаю.

Мама ахнула. Я успокоила её, пообещав приехать завтра.