Эмилия Дворянова - Дилогия - Концерт для слова (музыкально-эротические опыты); У входа в море

— иначе нельзя, милая… люди в движении потеют… нужен воздух, духи не спасают… поэтому мы не обращаем внимания на погоду, да и гроза будет только на рассвете… или поздно ночью, я уверена,

— совсем не обязательно, тучи такие грозные…

— а вы знаете, сколько лет мы уже здесь? я не себя имею в виду, я молодая, речь о других… сейчас море меняется определенным образом… вы увидите…

— вот и Ханна сказала мне, что оно изменится определенным образом точно через неделю… только я не ожидала, что «точно через неделю» будет столь точным прогнозом…

сестра Евдокия улыбнулась снисходительно, но меня это ничуть не задело, потом она извинилась, сказав, что чересчур долго задержалась со мной, и посоветовала не слишком увлекаться разговорами, достаточно и пары слов, чтобы завязать контакт и уж потом ждать, когда дело дойдет до разговора… она ушла, не ответив ни слова про Ханну, а я продолжала ходить взад-вперед, без цели, потом свернула к бару… так много людей, может, и Ханна там, бокал вина — тоже опора, как нож или вилка… но не дошла, какой-то целеустремленный господин налетел на меня, точнее — едва коснулся, но мне это показалось настоящим столкновением, я остановилась, несколько капель вина из его бокала пролились на паркет,

— извините, мадам, так много народу, впрочем, как всегда, но все постоянно двигаются… я не испачкал вам платье?

— нет, только пол,

— слава богу, сегодня нужно быть очень внимательными, тогда всё будет в порядке,

он отошел, буду внимательной, пообещала я ему в спину и неожиданно увидела перед собой пустое пространство, открывшееся благодаря случайному перемещению тел, а в глубине, справа от бара, где обычно стоит стол с фруктами (но в эту пятницу его нет), небольшой рояль с приоткрытой крышкой… вот так неожиданность… я его раньше не видела, не знаю, где он обычно стоит, да и не слышала здесь никакой другой музыки, кроме ночного Шуберта Ханны… я застыла на месте, не сводя с него глаз, какая ностальгия — эти клавиши… белые, черные, три белых, две черных, четыре белых, три черных, тон, полутон… чудо, еще более недостижимое для меня, чем писание… с этой повязкой на руке… в следующее мгновение тела снова переместились в пространстве, заслонив рояль… какая ностальгия, Господи…

— ты что-то сказала, Анастасия? мне показалось, что ты упомянула Бога,

это Ада, черное платье, декольте, белые плечи, ослепительно белые в почти белом свете, на мгновение я испытала желание прикоснуться к ним, проверить, настоящие они или нет… я подняла правую руку для приветствия… и ощутила боль…

— сегодня я что-то часто говорю сама с собой вслух… вот, когда входила сюда, чуть не вскрикнула от неожиданности,

— такое бывает…

— а я и не знала, что здесь есть рояль, там, за толпою у бара, раньше его не было,

— может быть, доктор решил поиграть, это его рояль, иногда его выносят из его квартиры,

— значит, он придет?

— ну разумеется, ведь все мы здесь именно поэтому…

и без предупреждения отошла, словно мы едва знакомы и нам больше не о чем говорить, ее тело смешалось с другими телами, затерялось среди них, может быть, сестра Евдокия ей тоже сказала не останавливайтесь надолго для разговоров, правда, Аду, кажется, опекает сестра Лара, не знаю… а я вдруг почувствовала своими ноздрями присутствие мужчины и запах металла, я обернулась, трость с золотым набалдашником,

— дорогая мадам, не хотите ли поболтать? сегодня это что-то вроде приглашения на танец… хотя я бы не мог танцевать, у меня больная нога,

— а у меня больная рука,

— неизвестно, что хуже, но зато между нами есть нечто общее… вы согласны? а с вами что случилось?

— просто авария… но я вряд ли знаю точно, что это было…

вдруг он показался мне подозрительным — и что ему от меня надо? и его вопрос слишком уж серьезный, с подвохом, а сестра Евдокия советовала мне в беседе обмениваться только нейтральными, ничего не значащими словами… и только позже ожидать серьезного разговора… когда-нибудь… но мужчина сощурил глаза и поднес набалдашник трости к лицу,

— все так говорят,

он тоже меня подозревает,

— но я действительно попала в аварию, совсем реальную… вот даже без пальца осталась,

а надо было просто-напросто сказать ему не об аварии, а о святой Терезе, только мне некогда, времени вокруг стало совсем мало под этим светом, разоблачающим тебя до самого скелета, да и Тереза, наверное, вряд ли может служить объяснением… причины всегда разные, всё зависит от вопроса, а этот тип — какой-то подозрительный…