Надежда Михайловна - Дорога в никуда (СИ)

— Я ничего не прошу сверхестественного, помогите пробить бюрократию, пацаны прошли через ад — нельзя их разлучать, они на самом деле братья!!

Братья вели себя по-разному, если Валик деловито и четко отвечал на вопросы, то Петька заметно нервничал и зажимался. Лида, Наталья, директор школы, классная руководительница — все говорили только об одном — просили помочь оставить мальчишек вместе. Прилетел уже уехавший домой Хамза, рассказывал какими он увидел их — двух бродяжек.

И был большой сюрприз для Валика…

Когда он увидел входящую в студию бабу Шуру-Шухрону, подскочил и, закричав от радости, кинулся обниматься.

— Это баба Шура, та самая Шухрон-апа, я бы без нее не выжил!!

Многие в студии вытирали слезы, депутат взял дело под контроль, Андрей тоже сказал, что программа будет следить за судьбой пацанов.

Поскольку передачу видела вся страна — резонанс случился большой, было много откликов, ребятам начали присылать деньги, писали письма.

Коля обалдевал от всего и во второй четверти сидели за одной партой в четвертом классе — Тарасов Петр и Захаров Валерий, решилось все в ребячью пользу. Все трое настояли категорически, чтобы баба Шура на зиму не уезжала в свою полуразвалившуюся хибару. И наслаждались мужики блюдами азиатской кухни, а Петьке баб Шура готовила его любимый лагман.

Шустрая, худенькая, приветливая бабуля быстро стала любимицей соседей, мужики все трое, вели хитрую политику — чтобы бабуля осталась у них. Она проверяла у мальчишек домашние задания, подлогу объясняя что-то непонятное. У неё, как и у Хамзы, было высшее образование, так сложилась жизнь, что потеряв всё и всех, доживала она свой век в глухом месте, а вот судьба повернула в другую сторону. Узнав, что в деревне пустует хороший дом, долго ворчала на Колю и тщательно готовилась к весне. И ещё была радость.

Коля в этой суете-колготе совсем не обратил внимания, что Петька дышит без ингалятора, заметил ближе к Новому году. И когда после анализов и обследований подтвердилось, что внук может спокойно дышать и ближе к переходному возрасту остаточные явления могут полностью исчезнуть, его радости не было предела.

— Как такое может быть??

Лечащий врач пожимала плечами:

— Скорее всего, сухой горный воздух, стрессовые ситуации, когда не до ингалятора было, мозг сам все решил, команды стали другие, типа — болезни нет, некогда болеть, вот и… Бывают же случаи, что онкология пропадает, все идет от мозга. Это здесь он был больным, немощным, а в той жуткой ситуации он однозначно забыл про болячку, надо было или прятаться, или удирать со всех ног. Но стресс никуда не делся, походите к психологу.

А когда выкраивать время на этого психолога, если они с Шухроной загрузили пацанов всякими занятиями??

Оба ходили в конькобежную секцию, Валик записался и, восторженно сияя, рассказывал про свою греко-римскую борьбу. Петька отдавал предпочтение плаванию, дед с бабой поделили обязанности, баба шуршала по дому, дед ходил на занятия, на родительские собрания, таскали его мальчишки по музеям, выставкам, жизнь кипела, а в душе у деда занозой сидела мысль про потерянную, бестолковую Маринку.

Лида после Камчатки изумленно и неверяще привыкала к роли жены.

— Да, по сравнению с той женой, эта выиграла Джек-пот!! — говорила ей Светка. — Костарева, может там, на его северах ещё один такой вот Монахов затерялся и не дойдёть до меня никак?

Марк договаривался доработать ещё с год, на так называемом — удалении. Долго уговаривали, не хотели отпускать такого специалиста, он столько лет был там одним из лучших, дело разрешилось к обоюдному согласию сторон, но руководство выговорило условие — при случаях, требующих его немедленного присутствия, Марк будет прилетать и работать сколько понадобится.

Марк ворчал, Лида успокаивала его, что все быстро проходит, она никуда не денется.

— Было б нам с тобой, вон, как сыну, тридцатник — я бы не заморачивался. А поезд наш к станции имени шестидесятилетия подкатывает. Хочу как можно больше просыпаться рядом с тобой, обнимать тебя, ворчать иногда, сидеть с тобой и Васькой под неярким светом на кухне вечерами, говорить, да и просто тепло молчать.

— Маркуша, я тоже этому несказанно радуюсь, раньше-то все больше сукой была.

Марк закрывал ей рот рукой или поцелуем.

— «Все давно прошло, на душе светло и печали все позади!» — напевал он Добрынинскую песню «Синий туман».

Андрей с Катюшкой улетели, а через месяц знали родители, что зародилась у них новая Костаревская жизнь. Как радовались они оба и почему-то, не сговариваясь, ждали девочку, особенно Марк.