Дониэль Клейтон - Хрупкие создания

– Это все она… все она. – Джиджи прижимает руку к сердцу и закрывает глаза. Выглядит она неважно. Наконец-то идеальная Джиджи потеряла контроль, а я рядом, стою в первой позиции со спокойным лицом. И кто теперь сумасшедшая?

– Я пришла сюда попрактиковаться с Анри. Это она ведет себя странно. – Голос мой звучит идеально. – И она выкрала кое-что из моей комнаты.

Кровь приливает к голове – я боюсь, что к обвинениям Джиджи прислушаются. К тому же не я одна виновата во всем. В этой комнате есть девчонки, которым тоже есть что скрывать. И причин у них для этого не меньше.

Комендантша пытается успокоить Джиджи, но она кричит:

– НЕТ!

Это похоже на вой, животный вопль, рвущий связки, а вовсе не на человеческий крик. У нее дрожат руки. Она сейчас упадет.

– Я не закончила.

– Еще как закончила, – обрывает ее комендантша.

Джиджи бросает письма на пол.

– Забирай!

А потом достает фотографии обнаженных меня и Алека и бросает их тоже. Я пытаюсь их быстрее поднять, пока остальные не успели ничего разглядеть. И тогда поднимается Анри. Наверное, увидел что-то на фото – уголок его рта приподнимается в самой прекрасной и ужасной на свете ухмылке. А потом он подбирает с пола три фотографии.

– О-ля-ля. – Он нарочно усиливает французский акцент, думая, что это сведет меня с ума. Или Джиджи, ведь он смотрит прямо на нее. А в руках держит голые фотки со мной. – Какие красивые, Бетт. Можно оставить?

– Ужас какой.

– Ты настоящая красавица, Бетт, – добавляет Анри, понижая голос на тон.

Он больше не ухмыляется, и на какое-то благословенное мгновение я снова чувствую себя желанной. Желанной и красивой, я во всем лучше Джиджи.

– Делай с ними что хочешь, но я их видеть больше не желаю. – Джиджи поворачивается, чтобы уйти. – И оставь меня в покое, прошу тебя.

Она стирает с лица слезы, словно только что проиграла по-крупному.

– Я буду следить. Мы найдем того, кто тебя мучает, – выговариваю я.

Это не рука помощи, конечно. Больше напоминание о том, что я не преступница. Не та, кого она ищет. К тому же неплохо, что все это слышит коменда.

Джиджи качает головой. Но я в самом деле не хочу видеть ее такой хрупкой и сломанной. Я просто хочу, чтобы она исчезла.

Комендант уводит ее с такой осторожностью, словно ей нужно сообщить Джиджи о том, что ее любимую собаку переехал грузовик.

Наконец-то она ушла из студии. Остальные тоже. Шоу окончено. Звезда покинула здание. Я резко выдыхаю. Наконец-то.

– Вы вправду так ненавидите друг друга? Это заводит. – Анри приподнимает брови, а я вспоминаю, что он все еще держит мои фотографии.

– Отдай.

Он поднимает их над головой, дотянуться я не могу. Джиджи бы стала подпрыгивать, пытаясь их достать. Но не я. Я просто скрещиваю руки на груди и жду, когда у него устанет плечо. Смотрю на него так, как раньше делал Алек: распахнутые глаза, небольшой наклон головы и недовольное выражение лица. Анри смеется и опускает руку. Еще раз смотрит на фото, а потом кладет их в карман. Так дело не пойдет. Начинаю протестовать, но он меня обрывает:

– Я серьезно, Бетт. Ты великолепна. Не в моем вкусе. Слишком холодная. Но объективно очень горяча.

Не то чтобы мне нужна его поддержка. Мне от этого таинственного французика вообще ничего не нужно. Он ведь никто.

– Вспоминая твое поведение в комнате физподготовки… Что-то сомневаюсь, что я не в твоем вкусе.

Мне противно даже вспоминать об этом, но я не дам ему себя обыграть.

– Может, я ошибся. Так вот, Джиджи…

– Знаю. Сияющая. Невероятная. Не нужно повторять.

Я хочу уйти. Танцевать сейчас все равно не в состоянии. Лучше проведу вечер в общежитии. В одиночестве, которое так внезапно проскользнуло в мою жизнь и стало ее неотделимой частью.

– А ведь ты поцеловала меня в ресторане, – напоминает Анри. – И позволила потрогать себя в воде.

Так хочется заткнуть его. Но вместо этого я сажусь и развязываю туфли.

– Ничего между нами не будет.

Он садится рядом и берет в руки мою стопу. Я сопротивляюсь, но он не отпускает. Ударяю его. Но Анри все равно держит. Снимает пластырь с моих пальцев – нога вся в ссадинах и синяках. Изящной и невесомой она выглядит только в одежке. Голые ноги могли бы принадлежать и огру.

Анри рассматривает мои пальцы, и я вдруг дергаюсь, ярко представив, с какой легкостью он может их сломать.

– Расслабься.

Анри начинает разминать мне ноги, и я сдаюсь. Дело не только в том, что он знает, что делает, – куда нажимать, с какой силой и так далее. Я сдаюсь из-за его взгляда. Анри не станет ломать меня.