Евгений Алёхин - Рутина

– Да, «Шляпа Шаляпина» будет твоим лучшим проектом.

Потом немного подумала, посмотрела внимательно на меня.

– Ну и парень. Что у тебя там в башке вообще?

– Чаще всего я себя чувствую недоразвитым. Как будто у меня там такие большие белые блоки воздуха, – ответил я цитатой.

– Ладно, можешь не рассказывать, – махнула рукой Оксана как на дурачка.

Первым делом пришлось зарегистрироваться на набираем-ру под собственным именем, правдиво заполнить анкету. От этого я почувствовал легкую тошноту. Мне не хотелось, чтобы личная информация висела в очередной социальной сети, не хотелось выполнять ежедневные задания: общаться с учениками и подписчиками сайта, развлекать их в прямых трансляциях, которые были обязательными по два часа за рабочую смену. Но в итоге именно этим и занимался, то есть почти никакой редакторской работы Шахиджанян мне не давал, и я стал просто одним из операторов и сотрудников техподдержки. Отвечал на звонки и выполнял тупую работу. Создавал контент, писал в разных разделах, отвечал на вопросы в сети и по телефону.

Нет, я несколько дней пытался накидать свое видение. Что и как можно поправить, выписывал на листок пожелания, идеи, но Шахиджанян их отвергал. Я предлагал переименовать разделы, например, «Поговорим?!» – это же колхоз какой-то, в таком разделе никогда не будет писать нормальный человек. Несколько завуалировать посты, которые пишут сотрудники, постараться рассылки сделать менее сектантскими. Где-то упразднить обращение по имени-отчеству, сделать более удобную навигацию по сайту.

– Очень интересные предложения. Очень талантливые. Но это будет уже не моя социальная сеть. Давайте думать еще.

Единственное, что меня отличало от других сотрудников, – иногда нужно было делать большие философские рассылки. От них Шахиджанян, а в еще большей степени его зам приходили в восторг. Особенно если я перешагивал через себя и, мысленно вообразив своего приятеля Ашота, пулял мотивационный бред.

«Каждый из нас одновременно сидит на суку и пилит его», – так я начал одну из мотивирующих историй, которые рассылались десяти тысячам человек, часть из которых все-таки была ботами. В ответ я получил сотню писем, и нужно было ответить на все. Так проходили дни. Вы научитесь, дорогой друг, писал я. Печатать вслепую – лишь один из тысячи навыков, которые пригодятся в жизни. Всего пять часов в день, и через три недели вы сами не поверите, как быстро и грамотно можно печатать. Пальцы будут стучать по клавишам как пальцы опытного пианиста. Вы будете писать быстро и много, как Дмитрий Быков, который, кстати, был учеником нашего создателя В. В. Шахиджаняна. Также учеником Шахиджаняна был замечательный писатель Александр Терехов. Если бы они в свое время не освоили курс «Соло на клавиатуре», вряд ли стали бы такими плодовитыми.

Тут были некоторые правила, которые поначалу смущали. Все сотрудники (а в основном нам было от двадцати до тридцати, редко кто старше) должны были называть друг друга по имени и отчеству. Нельзя было ругаться и материться на рабочем месте.

Письма, консультации, трансляции. Заодно я сам понемногу начал учиться вслепую печатать на английском языке. В выходные перепечатывал роман Джона Фанте в оригинале и тут же его переводил в соседнем окошке текстового редактора. Иногда приходилось выходить в ночную смену, и мне нравилось.

У нас не разрешалось курить, ведь одним из хобби (назвать это заработком никак нельзя, он брал всего тысячу рублей за это) моего нового босса было излечение от табачной зависимости. Он закрывался в кабинете с человеком, гипнотизировал его, потом шлепал по попе, и человек бросал курить. Если бы стало известно, что я покуриваю, пришлось бы пройти через такую процедуру. Но с курением у меня всегда были легкие отношения. Покурю две-три в день в течение месяца, потом на пару месяцев завяжу. Ночью, когда я был в офисе один, я брал с собой пару сигарет. Было приятно выйти на крыльцо, затянуться, помечтать, нарушить правила.

Возвращался в офис, сидел один, отвечал на редкие звонки, писал что-то в чат. Писал свои стихи, писал реп для «Шляпы Шаляпина». Иногда я думал о том, чтобы опять уйти в запой.

В мае был запланирован небольшой тур с концертами: Минск, Петербург, Москва. У меня случилась бессонница, а феназепама с собой не было. В Петербурге перед концертом я решил, что сейчас сдохну. Давление поднялось, началась паническая атака. Аккуратно, по стеночке, сходил в аптеку, пока музыканты чекались, купил затычки для ушей и андипал. Весь сэт выступал с затычками, старался пить больше воды. Звукорежиссер отстроил микрофон так, чтобы мне не приходилось сильно повышать голос. Когда все кончилось, вдруг опять почувствовал себя нормально. Просто казалось, что я пьян. Не спал уже часов шестьдесят, переезды, концерты, чемоданы книг. Мне нужно было срочно ложиться, но зачем-то я пошел гулять с девчонкой, красивой художницей. Было тепло. Мы целовались и пили чай из ее термоса. Я сказал, что готов сделать это даже в кустах, где угодно.