Евгений Алёхин - Рутина

Лучшие романы – те, которые резко оборвались; так я думаю, гуляя по пляжу.

Вспоминая соски армянки.

Они теперь более реальны, чем эти туристы в паленых футболках «Левайс» и «Томми Хилфигер».

Ей навсегда останется двадцать четыре.

Девочка с самой большой зарплатой из тех, с кем я спал.

Московская модница, которой сказал «прости и прощай».

«Моя жена, кажется, сходит с ума. Надо дать ей еще пару лет медленного разочарования».

«Ничего, мой последний парень вообще стал гомосексуалом.

Твоя причина уйти мне кажется менее ранящей.

Более простой и понятной.

Чтобы уйти и никогда больше не кончить мне на лицо и грудь.

Чтобы никогда больше не втиснуться в мою писю размера XS. Не вдыхать этот запах.

Не держать меня за руку в кино про черных рабов.

Не принимать от меня подарки в виде брендовых шмоток.

Не зарывать лицо в мои черные волосы».

Даже отрицания более выпуклы, чем реальность, которая окружает: таксист, сигналящий мне на зебре, азиатская бабушка, рубящая мачете кокос, барыга на скутере, прикладывающий ко рту воображаемый косяк, тупая тетка в конической шляпе, что пытается добавить сгущенку в мой апельсиновый сок с алоэ.

Дворами – в комнату, выходящую окнами на маленький захламленный двор.

Идеальное поле для финальной главы.

Решение вернуться к Оксане было постоянно рядом, наверное, поэтому я даже не предлагал ей развестись. У нее пару раз возник вопрос о разводе, на что я ответил что-то типа: когда немного отойдем. Иногда мы созванивались в скайпе, поделиться историями из наших дней, и, когда она пыталась втиснуть «я люблю тебя» на прощание, я старался оборвать звонок, не услышав этого. Я недоумевал над своими не сложившимися отношениями со школьницей – как так, я же почувствовал «то самое», но вот уже равнодушно отправил их в справочник своих маленьких интрижек, в эту пухлую позорную книгу. Хотя и есть небольшой рубец отличия: невозможность использовать воспоминания о поездке в Пермь для онанизма.

– У тебя такие нежные руки. Как будто ты совсем малыш.

– Это потому что я давно не работал руками.

Школьница трогала подушечки моих пальцев, гладила ладони. Мы растянулись на матрасе, я положил большой палец ей в рот, чтоб непрерывно ощущать пухлость губ, барахтаясь во взгляде гигантских глаз, пока сперма высыхает на ее впалом подростковом животе. Несколько дней оставили несколько образов, которые я, может, и увижу перед смертью, но все же не смогу на них передернуть.

Потом, когда все тексты альбома были написаны, а песни более-менее отрепетированы, появилась Биайна. Деловая красавица, секс с которой казался идеальным. Приехала на выходные из Москвы, а потом ждала меня в Москве. Я общался с ней и понимал, что мы не пропадем вместе. Она сделает из меня человека, мы купим землю, и построим дом, и сможем плодиться, и ее энергии хватит. Но это было не то, и, даже когда на четвертый раз за сутки ее вагина была так же тесна и упруга, соски так же прекрасны, а волосы черны, я уже думал: как сейчас Оксана?

С первыми зимними заморозками с ней произошел эпизод. Она долго готовилась, выбрав предновогодний корпоратив как небольшую промежуточную цель в жизни. Шила красивое платье. У нее на работе был ебарь с заявкой на парня. Оксана сшила одно из лучших своих платьев, немного выпила и испытала чувство, будто бы пришла не на то представление. Казалось, что это просто какие-то чудики, картонки, комочки грязи прикидываются людьми. Раскрывают рты, кивают, кушают. Она стала брать еду руками, потом вытирать их о платье. Нагрубила паре сотрудников, а когда ебарь попытался понять, что с ней, и успокоить, влепила ему пощечину. Оксана выпила еще и заблудилась. Наверное, она успела зайти домой и переодеться, потому что на улице была уже в футболке и джинсах, но уверяет, что холода не чувствовала. Оксана позвонила ТБ, своей лучшей подруге.

– Таня! Что делать? Заблудилась!

– Что вокруг тебя? Ты где?

– Везде! – орала Оксана, рыдая и смеясь.

Она не уверена, но, возможно, с кем-то переспала в ту ночь. Точно не с парнем с работы. А возможно, с ним и еще с кем-то. Она все это рассказывала мне по скайпу, и я уточнил:

– А что с ним не так? Думал, он тебе нравится.

– Нравится. Но не очень.

– Думал, для него ты решила нарядиться.

– Не знаю. Есть одна загвоздка. Может быть мужик каким угодно хорошим, остроумным, даже красивым. Но если хуй у него не определенного размера. Если выглядит хуй не как на картинке из учебника. Так вот, тогда все остальное не имеет значения. Для меня мужик – это прежде всего хуй, – слышно было и слезы, и смех.