Наталья Нестерова: Гости съезжались на дачу

– Ну, я не знаю! Черт знает что!

Когда муж выпил, Алла Дмитриевна превратилась из светской дамы под градусом в заполошную жену:

– Павлик, тебе поесть надо. Дуня, Ольга Егоровна, положите ему в тарелку. Мяса и жарёхи, снизу погорячее. Нет, огурцов не надо, Павлик не любит, а грибов маринованных побольше. Павлик, грибы – с пальцами можно съесть.

Несколько минут все молча смотрели, как Павлик, Павел Александрович, поглощает пищу. Он замер с вилкой в руке и посмотрел на застольников:

– Чего сидим и не выпиваем?

– Свой человек! – воскликнул Ангел и потянулся за бутылкой.

Они, Галя, Ангел и Харя, уже давно не опрокидывали рюмки, а только пригубливали. Как и все неалкоголики, знали меру. Которая не отменяла правило «освежать» для поддержания веселья компании.

– Погодите! – остановил Ангела Павел Александрович. – У меня есть потрясающий эксклюзивный коньяк. Алла, принеси.

Алла не двинулась с места, и опять повисла пауза. Теперь уже другая, непонятная, смущенная.

– В некотором роде мы его, коньяк, уже, – признался Ангел.

– Собственно, с этого началось нарушение врачебного протокола, – подхватил Галя. – Спиртное и антибиотики. Я пытался вразумить, но куда мне против этих выпивох. Я даже не успел сказать, что будет хорошо, но – сегодня, а завтра сегодняшняя боль, никуда не девшаяся, присоединится к новой, и мало нам не покажется.

– Да и плевать! – сказал Ангел. – Завтра будет завтра.

– Как ночь с принцессой стоит жизни, – проговорил Харя.

Алёна ткнула Дуню локтем в бок. Харя уловил этот жест, хотя на молодых женщин вроде бы и не смотрел.

– Коньяк-то был достойный? – спросил Павел Александрович. – Свои регалии оправдал?

Третья пауза напоминала заминку, которая бывает при невозможности дать честный ответ. Например, когда ты проспал в кинотеатре фильм, завоевавший кучу фестивальных премий. Фильм определенно достойный, но ты его не видел.

Если бы они, здоровые, благодушные и расслабленные, сидели вечером у камина в мягких креслах, потягивали коньяк из хрустальных фужеров, чередуя глотки посасыванием долек лимона с сахаром, то могли бы ответить с умным видом экспертов. Они же опрокинули коньяк быстро и разом, как водку. И заели солеными огурцами, салом – закусками, которые остались на столе в беседке.

Слушая вялое и неискреннее «нормальный коньяк, вполне себе, очень неплохой…», Павел Александрович решил, что опростоволосился – несуразную сумму за ерунду отвалил.

Ольга Егоровна запела: «Каким ты был, таким ты и остался, орел степной, казак лихой…». Голос у нее был сильный, хотя несколько дребезжащий от старости. В представлении Ольги Егоровны без общего пения хорошего застолья не бывает. Подхватила Алёна, присоединились остальные.

Катя, Таня и Ваня влетели на участок, когда звучала историческая песня «Там, вдали за рекой…». «Влетел» относилось к Ване. Таня и Катя плелись на непослушных, дрожащих ногах. Они такое пережили! Рисковали жизнью, чуть не умерли от страха, мчались к порезанным и пострелянным мужьям! А тут поют!

– О! – воскликнул Ангел, увидевший их в дверях беседки. – Катя! Ванёк!

– Таня? – захлебнулся пением Галя.

– Моя жена Катя, кто не знает, – представил Ангел.

– И моя, – растерянно проговорил Галя. – То есть моя Таня, справа.

Их жены почему-то были всклокоченными и мятыми.

– Девочки! Молодцы, что приехали! – радовался Ангел. – Двигаемся, в смысле сдвигаемся. Всем места хватит. Меня еще спрашивали, зачем стол большой, а вот на такие случаи.

У Тани и Кати не было слов. Потом Катя все-таки заговорила, спросила, почему скатёрочку не постелили. В ответ почему-то раздался общий смех-стон.

Москва, 2020 год