Фиона Валпи - Девушка в красном платке [litres]

Когда разошлись последние банки, Элиан начала собираться, складывая плоды дружеского обмена в корзинку и накрывая их аккуратно сложенной клетчатой скатертью.

– Доброе утро, мадемуазель Мартен, – голос обер-лейтенанта Фарбера напугал ее, но она быстро взяла себя в руки.

– Доброе утро, месье.

– Вижу, сегодня я уже опоздал за банкой вашего чудесного меда.

Она кивнула:

– Боюсь, что да. И варенья я вам тоже не могу предложить, ведь теперь не хватает сахара, чтобы его сварить. Но вы же знаете, вам нет необходимости покупать здесь мой мед. Я обязана предоставлять его вам и вашим сослуживцам каждое утро на завтрак в Шато Бельвю.

– Пусть так, но мне нравится поддерживать местную торговлю, – ответил он. Повисла краткая пауза, после которой он вежливо спросил: – Как ваша мать?

– Ей лучше, благодарю. Она уже достаточно оправилась, чтобы вернуться к работе.

– Это хорошо, – сказал он, а потом, не меняя выражения лица, добавил: – Вам, должно быть, очень не хватает вашей подруги. Той, что помогала вам с продажей.

Голос у него был мягкий, но, подняв глаза, Элиан увидела, что он пристально на нее смотрит. Она коротко кивнула:

– Конечно. Без нее у меня вдвое больше работы. Так что прошу меня извинить, месье, мне нужно идти.

– Конечно, мадемуазель, – улыбнулся он, – не стану задерживать вас, раз вы так заняты. Хорошего дня.

– Бон журнэ, месье.

После этого разговора руки у нее дрожали. Почему он упомянул отсутствие Франсин сразу после вопроса о Лизетт? Обычно Элиан хорошо разбиралась в людях, но обер-лейтенанта Фарбера она понять не могла. Он был врагом, но в то же время казалось, что он хочет быть другом. Он говорил искренне? Или это просто была попытка обмануть ее и заставить что-нибудь выдать?

Как много он знал? Что видел? Глядя, как он поднимается по ступенькам мэрии, она бессознательно подняла руку, чтобы погладить шелковый платок, который сегодня повязала вокруг шеи.

И только тогда она заметила, что с другой стороны площади за ней наблюдает человек. Молодой мужчина размером с медведя, с темными растрепанными волосами.

Сердце у нее екнуло, а глаза наполнились слезами радости.

– Матье! – вскрикнула она и бросилась навстречу ему, тоже шагающему вперед, чтобы крепко ее обнять.

Они сидели в Кафе-де-ла-Пэ, ожидая, пока приедет Гюстав, и крепко держась за руки. На столе рядом с ними остывали чашки горького суррогатного кофе. Элиан столько всего нужно было спросить, и столько всего рассказать!

Но еще было много всего, о чем она не могла рассказать, напомнила она себе. Она не могла сказать, что Бланш на самом деле не дочка кузена Гюстава. Не могла рассказать, как однажды ночью Жак Леметр пересек плотину и что он не просто помощник пекаря. Не могла рассказать, как Ив предупредил некоторых их еврейских соседей о неминуемой депортации, давая им время сбежать. Не могла рассказать, что сделала Лизетт и куда делась Франсин. Не могла Элиан рассказать и о своих прогулках вокруг садовых стен в шато. От всех этих секретов ей почему-то казалось, что они по-прежнему далеко друг от друга, несмотря на то, что сейчас он был здесь, рядом с ней.

– Не могу поверить, что ты действительно здесь! – Она поглаживала мозолистую ладонь Матье и более мягкую кожу на тыльной стороне руки, загоревшей от постоянной работы на улице. После всего, что было, эта рука одновременно казалась знакомой и чужой. – Как у тебя получилось? Как ты сюда попал?

– Перешел через мост, конечно, – рассмеялся он. – Все официально. Вот, мои документы в порядке, – он вынул из нагрудного кармана легкой куртки разрешение на проезд. – Я направляюсь в Бордо на неделю. Пройти обучение для новой работы. Мне удалось получить место на железной дороге в Service de Surveillance des Voies [37] Служба наблюдения за железными дорогами ( фр .). .

Элиан озадаченно посмотрела на него:

– Служба наблюдения за железными дорогами? Что это значит?

Отвечая, он отвел взгляд:

– Я буду частью патрульной группы, которая следит, чтобы на линии между Бривом и Лиможем не было подрывных действий.

– Подрывных действий? Что ты имеешь в виду?

– В последнее время выросла активность Сопротивления. Эта линия – часть стратегической железнодорожной ветки между Парижем и Тулузой. Моей задачей будет обеспечить, чтобы поезда могли и дальше ездить без проблем. Обучение будет в Бордо, но мне удалось убедить нынешние власти, что это лучший маршрут, чтобы туда добраться. Я смогу провести с тобой эти выходные и следующие, но потом должен буду вернуться в Тюль. Я пытался послать тебе открытку, чтобы предупредить, но она вернулась со штампом « Inadmis» [38] Запрещено ( фр .). , потому что я указал причину своего приезда, а это, оказывается, запрещено между оккупированной и неоккупированной зонами. Ну, в общем, я здесь! Двое выходных с тобой, спустя столько лет: это похоже на чудо!