Wind-n-Rain - Костолом

— Говорят, нечистая ты, и все боятся идти к твоему лесу, — ответила Анфиса и тут же прихлопнула рот ладошкой. — Ой, не сердись!

— Всё что говорят — правда, ибо они в неё верят. Это их правда. А у нас с тобой она своя, другая. Если будешь слушать меня, сегодняшняя воля покажется тебе ничем, былинкой на ветру — таким премудростям я могу тебя научить. Будешь хозяйкой себе и хозяйкой леса. Будут тебя уважать, и никогда больше не узнаешь нужды. Никого над тобою не будет, но не бойся остаться одна — такого тоже не случится, если всюду будешь следовать моим советам. Но без дома никак.

Анфиска на такие сладкие речи только рот разинула. Обещания наставницы раззадоривали, а воображение уже рисовало ей будущее, в котором она чуть ли не повелительница всех земель, живёт в резном тереме, а селяне к ней на поклон с подношениями ходят… И в череде тех селян, что она себе навоображала, она отчётливо видела одного.

— В станице есть парень, что живёт у западной стены. Мог бы помочь, потому что беден и убог, но на серебро даже он не позарился. Уж не знаю, чем его привлечь. Не была бы я стриженая, — Анфиса мечтательно провела руками по обтянутому плотной рясой тонкому стану. — А то жаль его — хата косая, сам хромой, так ещё и мать лежачая…

— Мать лежащая, говоришь, — перебила её наставница, у которой от таких новостей надежда встрепенулась в груди с новой силой. — А ты пообещай ему, что как только дом выстроит, то ты и мать его вылечишь.

— Да ты что! — заорала Анфиса. — Или правду говорят, что ты нечистая? Уж на всякое притворство я согласна, даже людей обманывать, даже Бога! Но ложно обещать исцеление…

— А ты не соврёшь, — хитро подмигнула Мадина своей строптивой ученице. — Если веришь в мои умения, то поверь и в то, что как только будет у тебя дом, то я всему и тебя обучу. Доверься мне…

Тёплая капля упала не девичью щёку. Анфиса проснулась, спросонья заозиравшись. Капель становилось больше, они падали с неба тяжёлой россыпью. Поспешив схорониться под деревьями, она не переставала думать над словами наставницы, пока лес наполнялся шумом и запахом осенней грозы. Во всём старшая права — скоро дождей будет больше, а листвы на деревьях — меньше. Без дома никак…

Сама же Мадина, утеряв связь с пробудившейся ученицей, но не утеряв ещё своей плоти, поспешила к укрытию в корневищах. Надежда, было утерянная после того, как девка вернулась из станицы ни с чем, вновь затеплилась в её остывшем за сотню лет сердце. По тому, с каким придыханием ученица говорила о своём новом знакомом, Мадина могла уже заподозрить, что за щедрую оплату да исцеление матери сгодится он молодой отшельнице не только для плотничьих работ, но и для кое-чего ещё.

1842 год, сентябрь

Утро выдалось смятым и беспорядочным. Морской ветер, за ночь окрепший, нагнал в небо над Алиевкой комья тёмных облаков — пока ещё некрупные и разрозненные, они не спешат разбегаться, кучкуясь, потихоньку застилая лазурную гладь и погребая под собою солнце. К вечеру ждать грозы. На побережье объявлено штормовое предупреждение, пляж закрыт для посетителей, и недовольные отдыхающие, у которых каждый солнечный день на вес золота — в буквальном смысле, ведь они копили на отпуск весь год не для того, чтобы любоваться небом цвета Чёрного моря — устремились в шашлычные и прочие заведения, дабы пополнить копилку летних воспоминаний хотя бы за счёт терпкого вина, баранины с дымком и бессмертных хитов Тимура Темирова.

Хозяйка хлопочет в столовой одна, только тётя Поля пытается подсобить по мере возможности, время от времени покидая кухню, чтобы накрыть пару столов или разложить сдобы по хлебницам. Положение спасает лишь день отъезда: автобус за группой приехал ещё затемно — видно водитель торопится покинуть прибрежную зону до наступления грозы, потому и нещадно, благими матами подгоняет пассажиров, в спешке запихивающих свои баулы в багажный отсек туристического Ютонга. Тут уж не до завтрака — столовая стоит полупустая, еда стынет, да так скорее всего и пропадёт, но Розе еды не жалко. Стоя на пороге гостиницы, подперев бока кулаками, она провожает взглядом удаляющийся автобус и с нескрываемым облегчением выдыхает: следующая смена прибудет только через два дня, и возникший из-за ошибки агента простой, что раньше воспринимался как трагедия (ведь летом не только у отпускников каждый день на вес золота, но и у владельцев сезонного бизнеса), ныне воспринимается как дар небес. Отпустив бабу Полю на заслуженные выходные, Роза ещё раз обходит столовую, решив в итоге вернуться к уборке позже, и идёт наверх.