Яна Миа - Фанатки #2

– Привет, – неуверенно произнесла Мейси и затаилась. Она не знала, чего ожидать: просьб вернуться, выговора за ее новую работу, угроз и порицаний? Последнее было более вероятно, но такая манера поведения была привычна скорее матери. Отец же всегда был ведомым: молчаливым, строгим, словно со стороны наблюдающим за своей семьей. Он встревал только тогда, когда это было действительно необходимо, но редко проявлял инициативу.

– Здравствуй, – кивнул отец, и Мейси поняла, что соскучилась по его голосу. Надо сказать, она и по маме соскучилась, но не настолько, чтобы прогнуться под их картину мира и отказаться от своей мечты и целей. – Поговорим?

Папа указал головой на машину, но Мейс меньше всего хотелось оказаться в тесном салоне, наполненном воспоминаниями. Она оглянулась по сторонам в поисках приемлемого места.

– Пойдем вон туда. – Небольшое кафе на пару столиков виднелось на углу улицы. – Думаю, у Милтвудов крайне любопытная прислуга, чтобы стоять так долго у их дома. Подъезжай туда – я пройдусь пешком. Сплетен и без этого представления хватает. Не то чтобы они меня волновали, но я знаю, что вам с мамой эти разговоры далеко не безразличны.

Не дожидаясь ответа, Мейси развернулась в сторону кафе. Внутри все дрожало: так разговаривать с отцом, явно указывая на их зависимость от чужого мнения, диктовать условия и чувствовать себя не ребенком, а кем-то равным, – этого никогда раньше не случалось. Как и все новое, этот момент принес тревогу и удовлетворение – неизвестно, как и чем это обернется, но пока она чувствует, что все правильно.

Отец снова ждал у машины – то ли не хотел заходить в кафе один, то ли давал Мейси право выбора дальнейших действий. Выглядел он как обычно – спокойно и уверенно, поэтому оставалось только догадываться. Мейс вошла внутрь, окружая себя запахами сливочного мороженого и кофе, и двинулась к самому дальнему столику – она сама предложила отцу «не светиться», так что стоило быть последовательной в своих решениях. Папа сел напротив, внимательно вглядываясь в дочь, словно он должен был написать подробный отчет о встрече с Мейси для главнокомандующего их семьи. Звучало бы смешно, если бы не было так похоже на правду.

– Добрый день, – тощий официант, явно чуть старше самой Мейси, подлетел к их столику. – Что-нибудь закажете сразу или нужно время выбрать?

– Мне стакан вашего лимонада, – улыбнулась Мейси. – Пап?

– Эспрессо, – не поворачиваясь к официанту, произнес он.

– Эспрессо и стакан лимонада, – повторил заказ официант, делая пометки в блокноте. У него были очень забавные уши, и Мейс улыбалась скорее тому, как весело выглядит паренек, нежели из вежливости. Не то чтобы она когда-нибудь кого-нибудь судила по внешности, но так она хотя бы ненадолго могла отвлечься от охватившей ее нервозности.

– Как дела? – поинтересовалась Мейси, когда милый лопоухий официант оставил их наедине. Почему-то в голову ей лезли вопросы типа «не болят ли у него уши, когда он носит шапку?» и «дразнили ли его в школе?».

– Маргарет, – начал отец, и у нее внутри все оборвалось. Обычно так начинаются самые плохие разговоры во всех книгах и фильмах – дальше должны объявить какую-нибудь убийственную новость, после которой Мейси захочется разрыдаться на месте или провалиться под землю. – Сколько еще будет продолжаться твоя игра в юношеский максимализм?

Но это же не фильм и не книга – поэтому все будет прозаично и неприятно. Мейси выдохнула, смакуя эту мысль, и улыбнулась в ответ.

– Это не игра и не максимализм, пап. Это моя жизнь – такая, какой я хочу ее видеть.

– Ты хочешь жить у чужих людей и работать прислугой?

– Я работаю няней и живу у своего парня. Это никак не соответствует тому, о чем говоришь ты.

Отец закрыл глаза и тяжело протяжно выдохнул, словно у него болела голова, а этот разговор повторялся уже в сотый раз.

– Я просто пытаюсь быть счастливой, пап, раз уж вы с мамой не даете мне такой возможности.

– Маргарет, – снова начал отец, но тут появился официант с их заказом, и тяжелый, горьковатый, словно лакрица, разговор встал на паузу. Мейси видела, что отец едва терпит беднягу, расставляющего напитки на столе, и поэтому улыбалась и благодарила сразу за двоих.

– Пап, если ты приехал, чтобы уговорить меня вернуться домой, поступить на юридический, то зря. Можешь угрожать, убеждать, ругать меня, но я вижу свою жизнь другой, понимаешь? Я хочу решать, что мне делать. Это мой выбор, потому что мне потом с ним жить. Разгребать последствия, радоваться или жалеть – это все будет происходить со мной, так что просто оставайтесь в стороне, если не готовы смириться с тем, что меня нельзя контролировать и подчинить вашим желаниям.