Миа Эшер: Сладкий яд

Я влюбился в ложь…

В воплощенную красоту и разрушение.

Целовать ее было нежной песней.

Трахать — исступленной поэмой.

Любить — моей гибелью.

Но она принадлежала мне.

Или мне так казалось.

Я сказал ей, что хочу ее тело.

А ее любовь — нет.

Я солгал.

Один предложил мне свою любовь.

Второй — целый мир.

Я падаю, падаю, падаю…

И моему падению нет конца.

Месть. Как же она опьяняет…

Мы все глядим друг на друга, и меня заполоняет печаль, а в сердце впиваются острые когти грусти. Нутром я понимаю, что мы видимся в последний раз, и я к этому не готова.

Внутри меня все сжимается.

— Значит, это «прощай»?

Он смотрит на меня, и хоть не произнесено ни слова, я уже знаю ответ. Вижу в его глазах.

— Зайка, ты куда-то уходишь?

Когда Ана заговаривает, я занят поисками своего белья. Я оглядываюсь. Она лежит, полуголая, на постели — копна волос, дерзко торчащая грудь и не одной извилины в голове.

— Только что звонила ассистент моего босса, попросила через час забрать его из Мидтауна. Созвонимся, ладно? — Пока я смотрю на нее, на голубые глаза и припухший от трудов над моим членом рот, то начинаю ненавидеть себя еще больше — за то, что не могу заставить себя перестать хотеть, чтобы она была Блэр.

— Но ты же говорил, что весь день будешь свободен.

Ненавижу это дерьмо . Я провожу сквозь волосы пальцами.

— Да, но у другого водителя возникли срочные семейные обстоятельства.

Сложив руки на груди, она фыркает.

— Вечно у тебя какие-то отговорки, Ронан.

— Ана, не начинай. Я думал, мы договорились. Мы спим вместе, и только.

— Все еще вспоминаешь ту, с кем я видела тебя в баре, да? — Она хмурит брови. — Которая смотрела на всех, будто никто ей не ровня.

— Ана, не надо, — предостерегающе говорю я.

— Я сразу поняла, что вы друг другу не пара. Для такой сучки ты чересчур хорош.

Я подхожу к кровати, наклоняюсь и агрессивно целую ее, трахаю ее рот своим и, когда Ана, моментально начиная отвечать мне, впивается в мои губы, на мгновение забываю о том, что, несмотря на внешнее сходство, она не Блэр. Я целую ее так, словно она та женщина, которая мое все и ничто. Женщина, которую я не могу забыть.

Когда поцелуй заканчивается, я отбрасываю ее черные волосы в сторону, беру за подбородок и силой заставляю посмотреть мне в лицо. Она морщится, и я понимаю, что моя хватка причиняет ей боль.

— Еще раз заговоришь о ней в таком тоне, и я за себя не ручаюсь. Пока, Ана. — Я отпускаю ее, и под моим взглядом она падает на кровать.

— Постой, Ронан, не уходи! Извини меня. Я не хотела…

Одевшись в свой обычный черный костюм, я, не оглядываясь, выхожу из ее спальни. Пока лифт везет меня вниз, прислоняюсь к стене и на секунду прикрываю глаза, эмоционально опустошенный от бурлящих во мне обиды и гнева.

Я сразу поняла, что вы друг другу не пара — звучат у меня в ушах слова Аны.

Быть может, она права. Быть может, я был слишком слеп, чтобы это увидеть.

Или, быть может, создал у себя в голове образ, которого в реальности никогда и не существовало.

Я жду, когда Лоренс сядет в «роллс-ройс», затем захлопываю дверцу и перехожу на водительское сиденье.

— Куда поедем, сэр? Назад в офис? — спрашиваю я, глядя на него в зеркало заднего вида.

Он отвечает, не поднимая глаз. Его взгляд направлен в открытую на коленях папку.

— Ты знаешь, нет. Отвези меня на запад 34-й улицы.

Когда я осознаю смысл его слов, сквозь меня проходит разряд шока. Я откашливаюсь. Повторяю адрес, словно, проговоренный вслух, он может превратиться в ошибку. Я уверен, что расслышал его неправильно. Этого просто не может быть.

Лоренс поднимает голову, и наши глаза встречаются.

— Да, все верно.

Ошеломленный, я немо киваю. Сжимая руль, смотрю, как костяшки моих пальцев белеют.

— Понял, сэр.

Пока я отъезжаю от здания, где Лоренс провел большую часть дня на встрече, во мне разливается страх такой силы, что невозможно сосредоточиться на дороге. В груди и пусто, и тяжело. Я не могу дышать.

Нет.

Пожалуйста, пусть это окажется не она.