Салли Николс - На что способна умница

Автомобиль, набитый молодыми мужчинами и женщинами, пронесся по улице во весь опор. Женщина за рулем бешено сигналила. Ее пассажиры на заднем сиденье гикали и улюлюкали. Метнув в них нервный взгляд, миссис Торнтон рывком притянула дочь к себе.

Мэй озадачивало это воодушевление. Радовались мужчины, которых наверняка заберут в солдаты. Неужели они не понимают, что это значит? Странно было попасть с собрания, где с тревогой обсуждалось неприглядное нутро войны — потери гражданского населения, развал экономики, лишение суверенитета, — прямиком на шумное, чуть ли не ярмарочное празднование того, что война объявлена. Любой из этих молодых мужчин мог погибнуть. Неужели им все равно?

На противоположной стороне площади развернулась небольшая антивоенная демонстрация.

— Эта война нас не касается! — кричал какой-то мужчина, пока Мэй с матерью проходили мимо. Демонстранты выглядели совершенно неуместно в атмосфере общего праздника. Но все равно Мэй поглядывала на них немного виновато. Оставаться сторонним наблюдателем казалось так неправильно. Мэй хотелось делать хоть что-нибудь — по примеру женщины за рулем того автомобиля.

— Может, поддержим их? — спросила она у матери, но та покачала головой.

— Не сегодня, — ответила мать. — Идем домой. Завтра у нас полно работы.

Посыльный с телеграфа явился, когда Суонкотты завтракали. В семье из восьми человек завтраки были непростым делом. Отец Нелл, Билл и сама Нелл спешили на работу к восьми, значит, завтракать должны были не позже четверти восьмого. Хлеб с маргарином доставался Нелл и матери, хлеб с топленым жиром — мужчинам, которым предстоял тяжелый физический труд на протяжении целого дня. Джонни и младшенький тоже просыпались и требовали есть. Берни и Дот хоть и оставались в постелях, но уже не спали. Берни спал на диване в кухне, а Дот просыпалась, когда остальные покидали широкую кровать.

Мальчишку-посыльного с телеграфа звали Томми Паркин, в школе он сидел в другом ряду, наискосок от Нелл, и плевал ей в голову шариками из жеваной бумаги. В щегольской синей форме, начищенных до блеска форменных ботинках и синей фуражке он изменился до неузнаваемости. Резко постучав в дверь кухни, хоть она и была открыта, он объявил:

— Телеграмма для мистера Суонкотта!

Все домашние, даже Джонни, в изумлении уставились на отца Нелл. Но сам он, похоже, ничуть не удивился. Нелл показалось, что ничего другого он и не ожидал. На Томми Паркина он взглянул чуть ли не со страхом. Потом суетливо вскочил, взял у Томми коричневый конвертик и вскрыл его.

— Ответа не будет, — сказал он Томми, и тот ушел.

— Ну? — поторопила мать сразу после ухода посыльного. — Что там? Плохие вести?

Отец отдал ей телеграмму. Билл, Нелл и Берни сгрудились в кучу, чтобы тоже прочитать.

Телеграмма оказалась предельно краткой.

— «Мобилизация», — прочитала вслух мать. И в тревоге уставилась на мужа. — Эрик, что это значит? Эрик!

— Это значит, что мы теперь воюем.

Нелл и так знала: об этом все утро кричал мальчишка-газетчик, и миссис О’Фаррелл заходила спозаранку обсудить новость с родителями Нелл.

— Вот и призывают солдат запаса. Пора обратно в армию, старушка, — закончил он, не глядя на жену.

— Призывают! — ахнула мать. — Но тебе же нельзя! Объясни им, что ты никак не можешь, Эрик. Тебе шестерых детей кормить!

— Нет у меня выбора, Лил, — ответил мистер Суонкотт. Его лицо закаменело. — Дадут на сборы пару дней, и только. А если не явлюсь, будут считать дезертиром.

— Дезертиров расстреливают — да, папа? — вмешался Берни.

Отец не ответил. Он направился в спальню и вытащил из-под кровати семейный чемодан. Дот с плачем переползла к краю кровати:

— Папа! Папа, папа, ты что?

Мать закричала:

— Эрик! Как же мне платить за жилье, если ты уйдешь на войну? Армия за нас заплатит? Заплатит или нет? Ответь наконец, Эрик!

— Ты в Бельгию поедешь, папа? — спросил Берни.

Отец порылся в карманах и протянул матери что-то звякнувшее у него в руках. Мать уставилась на свою ладонь. На ней лежали три пенса одной монеткой и три монетки по одному фартингу.

— Это все, что у меня есть, милая, — сказал он. — Тебе придется продержаться, пока я не смогу прислать что-нибудь.

Мать перевела на него перепуганный взгляд. На ее заработки, даже если прибавить жалованье Нелл и Билла, семерых не прокормить, не то что обеспечить жильем. Это попросту невозможно.

Отец наклонился и поцеловал жену в лоб.