Ина Тундра: Все проще, чем кажется

И я упираюсь в мрачные, железные, закрытые на засов страха и отвращения створки моей памяти с перегоревшей надписью, как на воротах дантовского ада: «Оставь надежду, всяк сюда входящий».

Я любила героин. Любила искренне, безнадежно и нежно.

Я ненавидела его еще больше, чем любила.

Он был моим любовником, отцом и матерью, другом и спасением, тоской и радостью, он был моей лаской и отдохновением, моим наказанием и покаянием. Я поклонялась ему и мечтала о свободе от его крепких объятий. Это самый страшный и самый ласковый наркотик в мире. Его нежность, мягкость, любовь и теплота нескончаемы, его боль, гниль, ненависть и отвращение непереносимы. Я снимаю перед ним шляпу и признаю его могущество и власть. Он тихий и вкрадчивый, властный и беспощадный, он действительно король и бог наркомании. Он умеет ждать, но если он дождался, он не отпускает своих жертв. Я была одной из них. Я спасалась в нем от себя и от него самого. Мы были кровь от крови и плоть от плоти друг друга. Я стояла перед ним на коленях, преклонив голову, он меня ласково обнимал, нашептывая в мою кровь слова любви, одурманивая и высасывая из меня жизненную силу, и я понимала, что шансов подняться с колен уже нет, очень хочется, но тихий шепот в крови говорил одно: нет… нет… нет…

Конечно, поначалу мы все считали, что россказни о тотальном привыкании — это все ерунда и выдумки считающих себя самыми умными врачей-наркологов, никогда не пробовавших, собственно, то, от чего они лечат, выдумки, созданные, чтобы отвлечь юное поколение от сладости запретного плода.

Мы, сожравшие сотни и тысячи доз разнообразнейших химических и натуральных веществ, изменяющих сознание, разбирающиеся в нюансах действия всевозможных препаратов, легко перескакивающие с одного наркотика на другой несколько раз в течение вечера, знавшие в совершенстве как, каким способом и чем добиться того или иного состояния, как подсняться, как догнаться, что с чем мешать, с чем не мешать, как избавиться от отходняков и как усилить впечатления, мы цинично, весело и скептично относились к надуманной кем-то жестокости и уродливо-невыносимой мертвой хватке опиатного привыкания.

Героиновое животное.

Это, наверное, самое точное определение меня в те годы. Мерзкое, гнилое героиновое животное.

Мрачная, потерявшая все нравственные принципы, все ценности, все человеческие качества, блевотная, жалеющая себя, отвратительная, недостойная жить героиновая тварь.

Это то, во что я превратилась, связав себя кровными узами брака с маковой тьмой.

Горечь героина в носу, горечь его на языке, когда пробуешь капельку уже готового раствора из шприца, сладостная горечь и истома в теле при попадании его в кровь, невыносимая и болезненная горечь струящихся слез ломки.

Вечный вопрос — почему?

Почему начала, почему невозможно бросить, почему вот так, и вообще — почему, за что, почему?

Да хрен его знает.

Потому что вот так.

Потому что глупые были, молодые потому, что хотелось все чего-то нового. Потому что не веришь никогда в плохое потому, что кажется, что уж тебя-то точно это не коснется, что уж ты-то — точно справишься.

Потому что где-то мы были недолюблены, недообласканы, что-то свербило постоянно где-то глубоко в душе, от чего-то внутри хотелось сбежать и спрятаться, что-то найти и понять.

А может, просто так сложились обстоятельства, и просто нужно было через это пройти и прожить, кому-то справиться и что-то понять, а кому-то уйти в это и умереть.

Виноватых нет.

Сколько угодно можно кричать с ненавистью и пеной у рта, что наркоманы сами виноваты, они сами полезли в это, они знали, на что шли, и нечего их жалеть, а в тюрьму их надо и дилерам — смертную казнь.

Не знали мы, на что шли.

Точнее, знали, но не верили в это.

Потому что невозможно поверить в собственную смерть.

Потому что кажется, что это не навсегда, что ты только вот эти пару раз — и все, что ты не привыкнешь потому, что ты уже столько раз это пробовал, и никаких ломок — ничего, — просто приятное избавление от внутреннего вечного чувства неудовлетворенности. Кто-то сбегает от него в алкоголь, кто-то в легкие наркотики, кто-то в экстремальные виды спорта, кто-то придумывает себе свое личное избавление, а нам на пути встретился героин.

Не виноваты дилеры, не виноваты родители, которые не углядели, не виновато окружение, обстоятельства, и не виноваты мы сами, согласившиеся, несмотря на все предупреждения, заменить реальный мир, не удовлетворявший нас, по тем или иным причинам, на теплый и ласковый мир опиумного бога.