Йоханнес Зиммель - Мечтай о невозможном

— Выключи, деда! — сказал Горан. — Робин… он умрет… он должен умереть… никто не поможет ему, никто…

Этой ночью Фабер снова ночевал у Горана, в то время как Мира провела в больнице целый день. На следующее утро он имел беседу с Юдифью Ромер и доктором Беллом, которые пришли с визитом. Горан, впервые за долгое время уснувший глубоко и крепко, выглядел не так плохо, как было накануне.

— Значит, ночь прошла хорошо, — заметила Юдифь Ромер.

— Да. Два дня назад вы попросили меня и фрау Мазин дать разрешение на применение в случае с Гораном нового, не прошедшего испытаний японского препарата FK 506 вместо циклоспорина-А. Естественно, мы дали согласие. В такой ситуации соглашаешься на все, что дает хоть какую-то надежду. Я боюсь сказать, но кажется, что состояние Горана в эти два дня немного улучшилось, или я ошибаюсь?

— Вы не ошибаетесь, — сказала Юдифь Ромер, бросив взгляд на Белла. — FK 506 официально еще не рекомендован к применению. Мы заказали препарат для себя. Мы действительно должны испробовать все средства. Улучшение — временное, как вы сами понимаете, — наступило действительно благодаря FK 506.

— Почему вы сразу его не применили?

— До этого у нас не было никакой возможности испытать данный препарат. В данный момент оно Горану просто необходимо. В его состоянии возможно все. Но ничто не может быть более бессовестным, чем отказаться от новой печени и посчитать сиюминутное улучшение его здоровья спасением.

— Одно только улучшение его состояния можно считать чудом, — сказал Фабер. Он посмотрел на Белла. Тот никак не отреагировал на его взгляд.

«Что за идиотизм с моей стороны, — немедленно подумал Фабер. — Даже если Евротрансплант предложит подходящую Горану печень, он откажется ее принять. Ведь ничего не изменилось с тех пор, когда Горан сказал, что никогда не даст своего согласия на вторую трансплантацию, и так же ничего не изменилось с тех пор, когда Белл около трех часов утра 13 сентября тайно от всех заказал в Лейдене печень. Изменится ли вообще что-то?» — в отчаянии подумал Фабер.

В последующие дни состояние здоровья Горана еще немного изменилось в лучшую сторону под воздействием FK 506. Чудо произошло через тринадцать дней после обращения Белла в Евротрансплант.

— Добрый вечер, уважаемые дамы и господа! Вас приветствуют с главным выпуском новостей «Время в объективе» в девятнадцать часов тридцать минут…

— …Карин Пфлуг…

— …и Герберт Вангер. Трагическая ситуация с маленьким Робином Зигристом получила дальнейшее развитие.

Горан напряженно повернулся к телевизору. Мира сидела рядом с Фабером на другой кровати, он как раз пришел сменить ее. Горан в эти дни ни одного раза не пропустил выпуска новостей в девятнадцать часов тридцать минут. Он был совершенно захвачен судьбой маленького Робина, с которым так сильно идентифицировал себя.

Карин Пфлуг: Так как состояние здоровья ее сына ухудшается с каждым часом, фрау Эллен Зигрист после переговоров с врачами детского отделения краевой больницы Зальцбурга, длившихся и днем и ночью, наконец выразила свое согласие на перевод Робина в Венскую Центральную клиническую больницу…

— Он едет в Вену! — Горан дернулся встать. — Он едет в ЦКБ, Бака! Ты слышала?

Герберт Вангер: Тем не менее фрау Зигрист с прежним упорством отказывается от применения химиотерапии. Фрау Карла Монтевиво, опасаясь — не без основания — скорого ареста по причине оказания сопротивления химиотерапевтическому лечению Робина, отбыла в Италию.

— Ведьма убралась прочь! — воскликнул Горан. — Ведьма убралась прочь, Бака!

— Да, Горан, да…

«Время в объективе» показало следующий сюжет. В кадре, как уже не раз до этого, Эллен Зигрист показали возле кровати маленького Робина. Его гигантски раздувшийся живот блестел на свету. Он, похоже, испытывал сильнейшие боли и плакал, всхлипывая.

Эллен Зигрист говорила в камеру:

— Я согласна с переводом Робина в ЦКБ в Вену, чтобы мне не ставили в упрек, что я нахожусь под влиянием фрау доктора Монтевиво и препятствую всякому традиционному медицинскому лечению. В Вене, предположительно есть хорошие специалисты по лечению опухоли Казаи. Ни при каких обстоятельствах — ни при каких — я не соглашусь, чтобы Робин еще раз оказался в Детском госпитале Святой Марии. К специалистам ЦКБ — ради бога, но, как и раньше, я категорически запрещаю химиотерапию! Как и до этого…

В это самое мгновение Робин, который до этого только тихонько скулил в кровати, пронзительно закричал, и его маленькое тельце стало метаться туда-сюда. Его мать обернулась и заорала на него: