Сара Эверетт - Если бы всё было иначе

Это неправда. Я была глупа, и немного пьяна, и возбуждена, и польщена, и поймана врасплох, и самое главное – ужасно, кошмарно, нестерпимо глупа. Но я любила Люка. Я любила его всегда.

– Прости меня, – выдыхаю я, потому что я никогда не говорила этих слов ему в лицо. – Это был самый идиотский поступок в моей жизни. И я ненавижу себя так же сильно, как ненавидишь меня ты.

Он не отрицает, что меня ненавидит. Не говорит, что в его душе остается хоть один уголок, где нет ненависти ко мне.

– У меня никогда не получалось ненавидеть тебя сильнее, чем себя, – произносит он.

Он проводит рукой по волосам и прислоняется к стене. Следующие несколько мгновений мы оценивающе смотрим друг на друга.

– И что дальше? – говорит он с легкой, усталой улыбкой. – Теперь, когда мы наорали друг на друга на виду у всей улицы, иллюзия романтики разрушена.

Мне ужасно не нравится ответ, который уже крутится на кончике моего языка. Мне это ужасно не нравится, но я знаю, что нам нужно сделать.

– Ты вернешься к своей жизни, а я вернусь к своей.

– Ты этого хочешь? – спрашивает он.

– Это необходимо сделать. Мы все разрушили. Мы все разрушаем .

Я говорю «мы», но по-прежнему имею в виду только себя.

Он молча на меня смотрит.

– Как Мэл объяснила себе то, что я перестала приходить?

Он проводит рукой по лицу.

– Она сказала, что чужую скорбь тяжело выносить. Что ты не можешь заставить себя вернуться сюда после того, как потеряла лучшего друга. И что она не станет тебя об этом просить.

Я сглатываю комок.

Господи. Мэл.

Она всегда думает обо мне только хорошее.

– Я должна рассказать ей правду о том, что случилось тем вечером.

– Ты ничего не должна.

– Я хочу это сделать, – говорю я, хотя мне становится плохо от одной только мысли об этом.

Мне предстоит потерять одного из самых чудесных людей, которые только случались со мной – потому что люди действительно с нами случаются. Они настигают нас как стихийные бедствия, болезни или смерть. Мы сталкиваемся друг с другом по причинам, над которыми у нас нет власти, и порой влюбляемся – и это невозможно просчитать или объяснить. В нас может течь разная кровь, и мы не обязаны заботиться друг о друге – но все равно заботимся. И только рядом друг с другом чувствуем себя как дома.

После всего того, что Мэл для меня сделала, я обязана сказать ей правду о том, как погиб ее сын.

– Тебе всегда было тяжело хранить от нее тайны, – задумчиво произносит Люк, потирая подбородок.

– Раньше мне казалось, что ей достаточно на меня посмотреть и она тут же обо всем узнает. Я думала, что она видит людей насквозь. Но теперь понимаю, что на самом деле она просто слушала меня, когда я с ней говорила.

Следующие несколько мгновений мы молчим, а потом Люк произносит:

– Когда ты хочешь ей рассказать? Сегодня вечером она гостит у Наоми с Бобби. Чтобы немного отвлечься от привычной обстановки. Ей тяжело целыми днями сидеть в гостевой комнате.

– А это не слишком тяжело для нее? – с беспокойством спрашиваю я.

– Надеюсь, что нет.

– Можно я приду к вам домой попозже? Пока ее нет?

– Эээ… давай, – произносит Люк, и я понимаю, что мои слова поставили его в тупик.

– Очевидно, не за тем, чтобы поговорить с Мэл, – уточняю я. – Но я думаю, я могу кое-что сделать для нее на прощание.

Перед тем как я навсегда исчезну из ее жизни.

До того, как она захочет прогнать меня и больше никогда со мной не встречаться.

– Хорошо, – говорит Люк.

Когда я захожу в дом Коэнов, моя идея начинает казаться мне глупой и банальной. Я стою в гостевой комнате, которая теперь стала комнатой Мэл, и осматриваю голые стены, больничную кровать и полупустой шкаф.

– Чем я могу тебе помочь? – спрашивает Люк, стоящий в дверном проеме. Время уже близится к вечеру, но на улице еще светло, и в комнату падают солнечные лучи.

– Мне пригодится твоя физическая сила, если ты не против.

Он поднимается вслед за мной в просторную хозяйскую спальню – настоящую комнату Мэл. Атмосфера здесь в сто раз теплее, чем в гостевой. Огромная кровать заправлена белым одеялом с принтом из разноцветных брызг. Все стены завешаны фотографиями Роуэна, Люка, Сидни, Наоми и даже меня. Здесь есть снимки из тех времен, когда Мэл училась в Венгрии. В шкафу висит одежда, которую она больше не надевает. Многое из этого ей теперь слишком велико, но, тем не менее, я решаю забрать почти все. Иногда вещи нужны не для того, чтобы их надевать. Когда на них смотришь, то вспоминаешь, с кем ты была, когда их носила. Кого ты в них целовала.