Йозеф Кот - День рождения

— Заливаешь?

— И не думаю!

— Вот здорово! Притащи-ка эту коробку завтра в школу.

— Ты что, рехнулся! Да отец меня убьет!

Я помрачнел. Однако, пока мы шли дальше, мысль о картонке с дрессированными блохами уже не давала мне покоя. Я придумывал для нее самые фантастичные формы. Она представлялась мне волшебной шкатулкой, подвластной лишь прикосновению мага, переливалась всеми цветами радуги, а калейдоскоп фосфоресцирующих кристалликов при перемещении цвета создавал загадочные фигуры. В ту ночь я долго не мог заснуть. А потом мне приснилось, будто я сам на площади открыл «Блошиный цирк», созвал на представление весь наш класс, и, уже стоя на манеже и хлопая бичом, вдруг пробудился и бодрствовал до утра в сладостном чувстве, что исполнилась самая заветная мечта моей жизни.

На следующий день, на переменке, я сказал Мартину:

— Знаешь, а мы на этом могли бы и заработать!

— На чем?

— Да на этих блохах.

— Каким образом?

— Может, ты попросишь у отца картонку, а?

Мартин отрицательно покачал головой.

— Исключено, — сказал он. — Представляешь, он скрывает это от меня. Мне даже не следовало бы знать, что он имел что-либо общее с этими блохами.

Я растолковал ему свой план. Отец ни о чем не догадается. Мы одолжим коробку всего на один день, и никто нечего не заметит. Мартин упрямствовал, и я решился на другую тактику, сказав ему так:

— Вот уж не подозревал, что ты сразу же сдрейфишь!

Мартин покраснел.

— Ладно, — буркнул он. — Приходи после обода к нашему дому. Покажу тебе коробку в окно. Наши отправятся за покупками, я останусь дома один.

Это была небольшая уступка с его стороны, и все же я обрадовался. Наскоро проглотив обед, я помчался к дому, где жили Швецы. Стоял он на краю поселка, дальше за ним не было ничего, только поросший бурьяном пустырь да свалка мусора. Я расположился в высокой траве и начал сосредоточенно всматриваться в крайнее окно на втором этаже. Наконец в нем показалась голова Мартина. Увидев меня, он закивал. Я тоже кивнул. Потом он исчез. Когда он снова появился в окне, я почувствовал себя разочарованным. Столь желанная шкатулка была не больше обыкновенной бонбоньерки, а издали казалась еще меньше. Тем временем Мартин исчез, а через секунду был уже около меня.

— Ну что, видел?! — спросил он меня, сияя.

— Подумаешь, обыкновенная коробка.

— Это были блохи, — торжествовал Мартин, — отцовские блохи!

— Рад бы тебе поверить, да не могу, — сказал я. — Пока.

Я оставил Мартина, где он стоял, а сам побрел домой. Мой жест, должно быть, на него подействовал, потому что утром он уже ждал меня перед домом и всю дорогу до школы доказывал, какой у него строгий отец, без его разрешения он и пальцем пошевелить не смеет. Но чтобы я не считал, что он такой уж трусяга, на следующей неделе, когда отец уедет в командировку, он воспользуется случаем и принесет блох в школу.

— Ты мировой парень, — похлопал я его по плечу. — Я был уверен, голова у тебя сварит, и ты придумаешь что-нибудь стоящее. Знаешь, что мы сделаем?

— Ну?

— Устроим для класса представление.

— Но отец…

— Не бойся. Я все возьму на себя. Никому и в голову не придет, что это блохи твоего отца.

— А ты за ними приглядишь?

— Что ты городишь! Слыхано ли это, чтобы кто-то пытался обидеть блох!

Договорились мы с ним вот о чем: распространили по классу, что в четверг, после обеда, в заброшенной сторожке строителей состоится представление, какого еще никто и никогда не видал, а именно «Блошиный цирк». Кое-кто в ответ недоверчиво ухмылялся, выражая сомнения, что и я раньше, но в конце концов собрались все, пришли и три девчонки — Эма, Клара и, что меня особенно порадовало, Даша, брюнетка с глубокими очами, — с ней мы частенько встречались на переменках, и иногда я посылал ей записки с разными глупостями, на которые она ни разу не ответила. Стоило мне увидеть ее лиловый свитер и большие карие глаза, как сразу я стал нервничать, охватила меня какая-то робость, а вместе с тем и гордость: наконец-то представится случай блеснуть перед ней.

— Это здорово, что ты пришла, — сказал я. — Не пожалеешь.

Она улыбнулась, растерянно перебирая пальцами прядь волос, и покраснела. Ребята расселись на обшарпанном полу, и по кругу стала переходить сигарета. Я тоже затянулся, и сделал это исключительно ради Даши, вообще-то я не курю. Когда дым попал мне в легкие, я поперхнулся и закашлялся.

— Так когда же это начнется! — прикрикнул на меня Клепач, второгодник, претендовавший в нашем классе на роль вожака.