Йозеф Кот: Кегельбан

— Пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы мне выделили помещение для работы, где я смог бы ознакомиться с документацией, — сказал он, и голос его прозвучал словно из другого мира. — А материалы подготовьте мне, пожалуйста, согласно вот этому перечню, — и он протянул Арендарчику захватанную бумажку. — Если мне понадобятся пояснения, я попрошу дать их в письменном виде. Спасибо.

И встал.

— Ты уже уходишь? — первым спохватился Арендарчик.

— С какой стати я буду вас задерживать, отрывать от работы?

Представитель профсоюза захлопал.

— Это прекрасно, товарищ. Ты уж не задерживай нас, пожалуйста, не надо. Мы порядочные люди. Ей-богу, порядочные.

Комната, где Яну предстояло работать, находилась на первом этаже. По-видимому, это был красный уголок. Стены комнаты украшало несколько выцветших плакатов и пожелтевшая стенгазета с отвалившимися буквами из пластика, с пустыми местами от фотографий. Красовалась лишь обведенная аляповатой золотой рамкой фотография Михала Арендарчика. Сияющий директор запечатлен был у стола президиума с высоко поднятым переходящим знаменем. Под снимком значилось:

МЫ ЗАСЛУЖИЛИ ЗНАМЯ И НИКОМУ ЕГО НЕ ОТДАДИМ!

В левом углу стенгазеты чернел заголовок: «К позорному столбу!» Морьяк с профессиональной обстоятельностью прочел обрывок напечатанной на машинке заметки. В ней критиковался руководитель хозяйственного отдела Теодор Затько. «Теодор Затько не заботится о чистоте на производстве. До каких пор наши туалеты не будут обеспечены туалетной бумагой? Или мы должны забивать канализацию газетами, нанося ущерб народному имуществу?» Под заметкой каллиграфическим почерком было выведено: «Плевал я на вас. Т. З.»

«Кто такой Теодор Затько? — задумался Ян. — Не с него ли мне начать? Может быть, этот прямодушный человек, у которого что на уме, то и на языке, окажется тем самым ключом, с помощью которого я открою потайные двери их образцового предприятия? — Он посмеялся своим мыслям. — Не хватало мне еще вынюхивать вроде Шерлока Холмса! Зачем искать ключи, когда надо проверить, что собой представляют замки».

В дверь постучали. Вошла секретарша, прошуршав короткой желтой юбкой, и встряхнула распущенными длинными волосами.

— Меня послал директор, — объяснила она и покраснела. — Это вот правила внутреннего распорядка, а это протоколы производственных совещаний. Если еще что понадобится, звоните.

— Спасибо, — поблагодарил Ян. — Простите, скажите, пожалуйста… — остановил он ее, думая о прочитанном. — У вас еще работает Теодор Затько?

— Вы что-то обнаружили… ну, против него? — неожиданно пошла она в атаку.

— Нет, это мой земляк, из нашего города, — соврал Ян.

— Я пошлю его к вам, — с готовностью вызвалась Беата. — Он наверняка обрадуется.

— Нет, нет, спасибо, не стоит, не в моих правилах отрывать людей от работы, — замялся Ян, и лоб у него покрылся испариной.

— Он наверняка обрадуется.

Беата вышла, а Ян почувствовал себя как в мышеловке. Мышку привлек сыр, и нет силы, способной удержать спусковой механизм ловушки. Нельзя, никак нельзя именно сейчас выдать себя, вот и разыгрывай из себя земляка! Ах, надо было сперва уточнить у Беаты, откуда родом этот самый Затько! Или идти напролом, без обиняков? Взять и спросить напрямик о старой стенгазете? Ну и что это даст?

В комнату ввалился приземистый дядька в толстых очках с черной роговой оправой.

— Вы тоже из Лескова? — воскликнул он и, не успел Ян уклониться, бросился на него с поцелуями. — Из Верхнего или из Нижнего?

— Из Среднего, — выдавил Ян.

Теодор Затько загоготал.

— Ну, вы даете! Корчму «У дуба» знаете?

— Сидел в ней каждую субботу.

— Ну, вы даете! Такой корчмы вообще нету. Если вы не спутали дуб с липой и не имеете в виду корчму «Под липой».

— Естественно, «Под липой».

— Ну, вы даете! Нету там ни «У дуба», ни «Под липой». Ничего такого в Лескове нет. Как и Среднего Лескова. Выкладывайте, что вам нужно.

— Я прочел заметку, — Ян указал на стенгазету. — Это о вас?

— А вы знаете другого Теодора Затько?

— Почему вы так болезненно отреагировали на критику?

— Слушайте, — Затько поднял очки на лоб, и тон его сразу изменился, — вы вообще представляете себе, как тогда обстояло дело с туалетной бумагой? Что она была в дефиците?

— Ну и что?

— Я не мог обеспечить фабрику по норме на каждого работника. Чего там говорить — я для собственного сортира не мог достать ни клочка.