Йозеф Кот: Кегельбан

— Завтра явлюсь к тебе официально, Вампир.

— Меня зовут Михал Арендарчик, если тебе это интересно. К которому часу прислать машину?

— Я доберусь пешком.

— Мой шофер живет неподалеку. По утрам он сможет подвозить тебя, а после работы будем ездить вместе.

— Не надо, пройдусь пешком.

— Ладно, мне пора двигаться. — Арендарчик встал. — Придется принести себя в жертву — съесть и твою порцию ужина. Жаль. Жена очень хотела видеть тебя.

— По утрам тут бывает прохладно, а?

— Ты что! Лето ведь на носу!

— А дожди у вас часто идут?

— Дорогой мой, возьми шубу, плащ и резиновые сапоги, если тебя волнуют капризы погоды! А ведь можешь ездить как барин. Ладно, до завтра!

— До завтра!

Стукнула дверь. Ян видел перед собой только бутылку на шатком столе и машинально налил. Снова лошадиную дозу, после которой рухнул на постель. Проспав часа четыре, вдруг проснулся. В горле першило от сухости, в ушах стоял звон. Он поднялся, с удивлением обнаружив, что заснул, как был, одетый, не сняв даже крапчатого галстука и пыльных ботинок. Комната раскачивалась, словно примеривалась повалиться на него. Он расстегнул ворот рубашки, сорвал пиджак и галстук и снова завалился в постель. «Нет, сегодня я не в состоянии распаковать чемодан, — еще подумалось ему. — Утром… Сейчас надо спать. Самое главное — выспаться».

Но сон не шел. В кресле он словно все еще видел Михала Арендарчика, и тот щерил на него свои прежние кривые зубы. А откуда-то из глубины памяти выплывал амфитеатр, зеленый амфитеатр аудитории, и бумажный голубь, пущенный жизнерадостно сияющим Михалом Арендарчиком. Голубь опустился прямо на голову Яну, застряв в густых волосах, будто в песчаных дюнах. Ян услышал сбоку негромкое хихиканье, а затем раздраженный окрик лектора: «Тихо! Это вы там развлекаетесь голубями, Морьяк?» — «Простите, не я». — «Почему же он у вас в руках?» — «Я его поймал». — «В другой раз займитесь охотой на мух, Морьяк, и желательно, чтоб это происходило не на моих лекциях». — «Извините, больше я ничего ловить не буду».

Михал Арендарчик сидел рядом в кресле своей образцовой фабрики и, фальшивя, наигрывал на гребенке «Распустилась роза бела…». Внезапно все окуталось темнотой, и тишину рассекали лишь глухие удары барабана — видимо, из ночного бара, если в гостинице вообще был какой-либо бар. Где-то внизу танцевали. Там, внизу, люди ни над чем не ломают себе голову, озабоченные одним — не отдавить бы друг другу ногу. Такое нам знакомо. «Разрешите вас пригласить!» — «Пожалуйста». — «У вас очаровательное платье». — «Вам нравится?» Господи, до чего же потеют руки! На прелестном платье остаются следы пальцев. «Я оставил вам свои отпечатки пальцев. Теперь вам нетрудно будет установить мою личность. Надеюсь, правда, что Управление угрозыска еще не интересуется мною. В этом смысле, мадам, вы промахнулись, бьете мимо цели, дорогая товарищ женщина». Хоть бы этот проклятый барабан не ухал так страшно! При каждом ударе панельные стены вздрагивали, как при землетрясении. Земля вздрагивает по сигналу барабана. Первыми землетрясение чуют животные. Вы слыхали, как воет собака? Зашла луна, и собака тоскует по ней. Кромешной тьмой затянуло небосвод, повсюду завыли собаки. Городские суки стали добычей живодеров, во всем городе осталась одна, догиня, — у такой сильно нравственной хозяйки, которая не выпускала собаку на двор. Мол, Фифина — так звали собаку, — ходит на горшок. «И еще я держу для нее фикус, по нужде она садится под благородным растением с глянцевитыми листьями. Просто невероятно, как обыкновенный фикус способствует сохранению невинности. Не правда ли?.. «Ян Морьяк, а вы тоже оберегаете свое целомудрие?» Ему не раз приходилось слышать этот саркастический намек на свое одиночество. «Вы девственник?» — «Нет, я ревизор». — «Пригревшийся в теплом местечке?» — «Нет, я сам проверяю пригревшихся». — «И кто ж они?» — «Все, под кем горит земля». И чем больше места такие занимают, тем сильнее горит под ними земля. А Михал Арендарчик? Много ли места под ним? Ого-го сколько!

Мысль об этом пришла ему в голову в первый же вечер, едва они увиделись. И сейчас, разбирая отчеты и ведомости, он подумал, что земля под Арендарчиком не просто горит, а прямо-таки полыхает, клокочет вулканом, из него вырываются огненные языки и серное пламя, земля трясется, и весь этот горный край, где давно потухли вулканы, может, снова заполыхал, стал огненной землей. После нас останется голая земля, наступит конец света. Всемирный потоп.