Йозеф Кот - Кегельбан

— Наверное, достаточно было объяснить это всем, а не относиться к критике в буквальном смысле наплевательски.

— А я объяснил. После этого началось мое повышение.

— Ваше повышение?

— Знаете, кем я стал?

— Нет, но в данный момент меня это не занимает.

— Вас это должно занимать, потому что вы приехали, чтоб шпионить за нашим директором. Но я со всей ответственностью заявляю, что он человек честный и справедливый.

— Слыхал, — усмехнулся Ян. — Вы здесь все влюблены в него.

— В общем, я пришел тогда к нему и говорю: «Дорогой товарищ директор, у меня есть насчет этого дела рационализаторское предложение. Какое? Чтоб под меня не копали в газете. Что это значит практически? Изменить питание в фабричной столовой. Спросите, как? Ликвидировать компоты и лук. А на высвободившиеся средства обеспечить шоколад. Кусочек шоколада для всех в обязательном порядке. Директор проект одобрил. Положение изменилось к лучшему, мы даже сэкономили на уборщице. Никогда прежде у нас не было таких чистых туалетов.

— Гениальное решение. — Ян не знал, смеяться ему или принимать Затько хотя бы немного всерьез. — В Среднем Лескове была закусочная «Марион», — сказал он. — Там подавали пепси-колу с жинчицей [3] Жинчица — сыворотка от овечьего молока, традиционный продукт питания словацких крестьян, особенно в горных районах. , а тамошний официант был как две капли воды похож на вас. Он вам не брат?

— Нет, — Затько прищурился. — У меня только сестры. Две. Одна не замужем, а другая в климаксе. Которую выберете?

— Хм. Я думал — вы из многодетной семьи, а у вас, выходит, всего две сестры?

— Представьте, они даже не сестры, — доверительно сообщил Затько. — Подруги.

— Понял.

— Обе кривоногие, только у одной ноги кривые внутрь, буквой «икс», а у другой наружу, буквой «о».

— А вы не промах, затейливые любите вензеля.

— Как вы догадались?

— Разве не вы сказали, что среднего, то бишь Среднего Лескова, не существует?

— Но если вы, лицо официальное, утверждаете обратное, придется с вами согласиться.

— Как-нибудь заглянем с вами туда, и вы представите мне этих подружек. А?

— Они давно уже не подруги, но если вы, лицо официальное, утверждаете обратное, могут и подружиться.

— Не знаю, что и думать о вас…

— …что вы встретили человека, который способен все устроить. Если вам понадобится…

— Если мне, скажем, понадобится стул?

— Получите два, — с готовностью подхватил Затько. — На один сядете, второй будете исследовать. Через неделю пересядете. На котором сидели, станете исследовать, который исследовали, на тот сядете. А после ответите на вопросы анкеты: какой лучше, на каком было жестко сидеть, какой скрипел и тому подобное. Я не ясно выражаюсь?..

— Не очень. — Ян нервно поерзал и посмотрел на часы: — Пошутили и хватит.

— Дайте договорить, — не унимался Затько. — На любом из них вам будет удобно и не жестко сидеть, ни один не скрипнет. А главное — оба будут ваши. Ясно?

— Воображаете, что я коллекционирую стулья?

— Вы меня не поняли, — оскорбился Затько. — А вот директор оценил и поставил во главе отдела рационализации и изобретений.

— Прекрасно, — кивнул Ян. — Вы сделали карьеру.

— Я сделал головокружительную карьеру. — Затько разошелся и не мог остановиться. — Был обыкновенным сантехником, а благодаря директору я сегодня инженер. Известно вам, сколько из Лескова вышло инженеров?

— Явно больше, чем следовало. — Ян со вздохом встал.

— Семнадцать, — сказал Затько. — Я был пятнадцатый. Восемнадцатым станет мой сын. А кто помог ему пробиться в институт? Наш дорогой директор. Он всем помогает. Большой души человек. Вот давеча у Манцики заболел зуб…

— Кто такая Манцика?

— Наша буфетчица! — оскорбленно воскликнул Затько. — И что, по-вашему, сделал наш директор?

— Вырвал ей зуб.

— Скажете тоже! — возмутился Затько. — На такое он не отважился бы, зато дал ей свою служебную «Татру» и позвонил профессору Микланеку, чтобы тот лично вырвал ей зуб под шведским обезболиванием.

— Какое еще шведское обезболивание?

— Вы не знаете?

— Я лечу зубы в обычной поликлинике и радуюсь, когда не приходится долго сидеть в очереди.

— Если вас беспокоят зубы, я скажу об этом нашему дорогому директору.

Ян вспомнил об искусственной челюсти Арендарчика и содрогнулся. Так проходит земная слава. Слава вампира. Бедный Вампир. Ян слушал своего говорливого посетителя, мучительно сознавая, что поступает недостойно — допытывается, выведывает, собирает сплетни, чего прежде никогда не делал. К тому же все, услышанное об Арендарчике, говорило в его пользу: душа человек, филантроп.