Ульяна Гринь - Любовь подскажет (СИ)

— А чем моя юбка не катит?

В спальню вошла Лена, озабоченно откинула мокрую тёмную чёлку с глаз:

— Мам, где моя щётка греющая? Ты брала!

— Извини, котёнок, вон, на тумбочке.

Лена походя окинула взглядом наряд сестры и с усмешкой бросила:

— Собираешься на ромашку? Все кони твои будут!

Лиза порозовела и бросилась в контр-атаку:

— А сама, а сама! Кто мамину сиреневую ночнушку брал на дачу с Лешкой?!

— Мама мне разрешила, — залилась краской Лена, старательно не глядя на Настю.

— Мама, неправда! Скажи, ты ей не разрешала!

Настя вздохнула. Детки конфетки… Дочки…

— С Леной разберемся позже, кстати, она старше тебя на два года! И по поводу твоей юбки она права.

Лиза в ярости выскочила в коридор:

— Никит, ну хоть ты скажи ей!

Никита оторвал наушник от уха и нахмурился:

— О чем базар, женщины?

— О юбке твоей сестры Лизы, — невозмутимо ответила Настя. — Вот скажи, ты бы подошел к девушке, одетой в такой наряд?

Никита сморщил нос, оглядел сестру с ног до головы и ответил, меняя песню на телефоне:

— Не, у меня нет червонца баксов…

Лиза зашипела от злости и, крикнув;

— Всё, добились своего! Ненавижу! — убежала в комнату.

Никита засмеялся тем самым смехом, который Настя любила слышать от Вовы, и уже серьёзно сказал:

— Мам, я последние деньги потратил, дай на кафе, пожалуйста, Миленку свожу, а то она всё дуется. Можешь мне их зачесть в следующий месяц!

Настя покачала головой, доставая деньги из кошелька:

— Держи, бонус за Лизку. А насчет Милены подумай, если много дуется, может, она на слишком многое расчитывает?

— Она хорошая, — пожал плечами сын. — Просто другие всегда её приглашают везде.

— Ты с ней поговори.

— Поговорю, — пообещал Никита, выходя.

Настя улыбнулась. Кто бы мог подумать? Она словно снова оказалась в этом длинном дне, наполненном сладкой болью родов и нежной истомой момента, когда она прижала к себе запелёнатое крохотное и красное существо, которое они с Вовой собрались назвать Елизаветой. В палате было светло и тихо, комочек в её руках тихонько сопел, и только детский надрывный плач нарушал спокойствие родового отделения больницы. Настя не могла спокойно слышать этот крик, и прижав Лизу к груди, вызвала кнопкой медсестру:

— Ребёночек плачет… Почему плачет?

— Вам мешает? — медсестра проверила Лизино дыхание, поправила одеяло на недавней роженице и вежливо ответила:

— Сейчас успокоим.

Настя покачала головой:

— Просто жалко маленького. У мамы молока нет, что ли?

— Мама его оставила, — тихо сказала молоденькая медсестричка, наверное, только-только из училища. — Бумаги оформила, когда вы в родзале были.

Настя глянула на Лизу, удобно устроившуюся у её груди, и слова сами по себе вырвались изо рта:

— Принесите, хоть покормлю его…

Девочка в белом халате с сомнением качнула головой, но через пять минут крохотный комочек, запелёнатый с ног до головы, уже лежал с другой стороны от Лизы. Настя отодвинула край рубашки и вложила в его ротик набухший коричневый сосок. Мальчик впился в него с отчаяньем утопающего, словно от этого зависела его жизнь. Медсестра наклонила голову:

— Ну подумайте! А ведь бутылочку не брал! Вот маленький засранец…

— Мама его назвала как-то? — спросила Настя, тая от восхитительного ощущения нужности и важности. Девушка спрятала глаза:

— Нет. Просто ушла, как только смогла. Мальчик отказной.

— Будет Никитка, — шепнула Настя сама себе, поглаживая головку, обернутую казённой застиранной пелёнкой…

С тех пор прошло пятнадцать лет. Артём после армии пошёл работать санитаром в областной «Скорой Помощи», встретил там же девушку-медсестру и собрался жениться. Даже если Настя ещё ни разу не видела будущую невестку, она заранее одобрила выбор сына, помня терпеливую Катерину. Виталик служил в этот момент в элитных войсках ВДВ в Литве и слал всей семье длинные письма, подробно и с юмором описывая свою армейскую жизнь. Лена училась в Институте Иностранных языков и на своем первом курсе уже зарабатывала репетиторством, копя на подержанную машину. Лиза и Никита заканчивали школу, готовясь поступать в лицей: дочь в физико-математический, а сын в гуманитарный.

Настя и Вова вместе открыли фирму по импорту одежды. Жизнь шла своим чередом, сменялись сезоны, дети росли, а с ними росли надежды на будущее.

Настя была влюблена, как в первый день, в своего мужчину, который ни разу за все пятнадцать лет не разочаровал, не огорчил её. Это бесконечное счастье иногда даже пугало. А вдруг, а вдруг… Но эти «вдруг» не случались никогда.